Как-то один знакомый психиатр сказал ему, что не пить и не курить полезно для здоровья вообще, но именно для психического здоровья не очень, поскольку человек обязательно должен иметь какие-то маленькие, но ни в коем случае не перерастающие в болезнь, пороки, несущие ему физическое наслаждение и позволяющие расслабиться. Наверное, он прав, поскольку нельзя жить с вечно натянутыми, как струна, нервами?
Наконец около двух ночи, в дверь коротко позвонили, и Юрий побежал открывать. На пороге стоял Чуенков в мокром плаще.
— Вы что, пешком? — пропуская его в прихожую, поинтересовался хозяин.
— Нет, на машине, но льет, как из ведра. Я поставил тачку в сторонке, а пока дошел, сам видишь… О, как у тебя пахнет свежим кофе, — Виктор Николаевич встряхнул мокрый плащ и повесил его на поданные Юрием плечики. — Нальешь чашечку? После той мерзости, что твориться на улице ужасно хочется взбодриться.
— В жизни творится еще большая мерзость, — мрачно заметил майор, провожая гостя на кухню.
— Что произошло? — Чуенков с явным удовольствием закурил и вытянул длинные ноги, перегородив ими проход к плите.
Юрий перешагнул через них, поставил на огонь турку с кофе и подробно рассказал о случившемся: как ему позвонила Марго, как он ехал к ней, проверяясь, не прицепился ли вновь хвост наружного наблюдения, что произошло в квартире и как он бежал с места происшествия, отправив в нокаут молоденького милицейского сержанта, явно не ожидавшего такой прыти от мирного мужчины с хозяйственной сумкой.
Полковник слушал молча, прихлебывал обжигающий губы кофе, глубоко затягивался сигаретой и лишь сердито щурился и сокрушенно кивал головой.
— Все? — когда Юрий закончил, спросил он.
— Как на духу!
— Даже не думай ходить на похороны, — категоричным тоном сказал Виктор Николаевич. — Менты тебя там ждать станут, особенно этот сержант, которому ты по челюсти заехал. Теория такая есть, что преступника тянет на место преступления или на похороны жертвы. Слыхал о ней?
— Приходилось, — уныло ответил Бахарев. — Я очень хотел проститься с Маргаритой, ведь мы не чужие друг другу люди и…
— Мысленно простишься, — зло отрезал Чуенков. — Мысленно! Игра пошла под ковром, и твою подругу угробили, чтобы подставить тебя ментам! Надеюсь, это ты понимаешь?
Майор кивнул: к сожалению, его начальник прав и теперь придется научиться жить с комплексом вины на душе за погибшую Марго. Конечно, со временем острота чувств несколько притупится, может, со временем даже забудется, а потом вдруг, в самый неподходящий момент начнет напоминать о себе, терзая душу полной невозможностью ничего изменить. Надо хоть в церковь сходить и заказать по Маргарите заупокойный молебен.
— Хорошо, если понимаешь, — гость примял в пепельнице окурок. — Что в «Робинзоне»? Ну, давай, встряхнись! Нечего нюни распускать, иначе нам до тех гадов, кто отправил твою подружку к праотцам, никогда не добраться. Или ты решил выйти из игры?
Он испытующе посмотрел прямо в глаза Юрия, и тот не отвел взгляда: нет, из той игры, которая теперь пошла, он выходить не собирался, даже если его постараются выбить, положив рядом с Марго.
— В клубе, на мой взгляд, ничего интересного. Дорогой бар, хорошая биллиардная, наверное, ресторан тоже с приличной кухней, но ловить нам самим нечего. Если только слушать разговоры Ульмана и Дорогана или других посетителей? А вот приобрести там толкового осведомителя не мешает.
— Полагаешь?
— Уверен!
— Ладно, — Чуенков допил кофе и жестом показал, что больше ему наливать не нужно. — Придется мне тебя несколько огорчить: Моторин приказал отключить технику, поэтому послушать пока больше ничего не удастся.
— За кого же он играет? — прямо спросил Бахарев.
— Трудно сказать, — пожал плечами полковник. — Может быть, даже за самого себя, за свое нагретое задницей кресло и не более того.
— Но может быть?..
— Пока ничего не смею утверждать! — Чуенков выставил перед собой ладони, словно отодвигая в сторону все подозрения. — Надо поторапливаться с другим генералом, пока есть возможность провести негласный осмотр его квартиры. Конечно, противник предложил нам жесткий стиль, но отступать некуда.
— М-да, жестче, наверное, не бывает, — согласился Юрий.
— Бывает, — заверил гость. — Ты посмотрел на квартирку Шатуновского или еще не успел?
— Посмотрел, — Бахарев вздохнул.
Что вообще за жизнь пошла, если полковник и майор, два старших офицера контрразведки, в своей собственной стране встречаются тайком в глухую осеннюю ненастную ночь и обсуждают планы проникновения в квартиру отставного генерала, разъезжающего по Венециям? А сходить проститься и проводить в последний путь близкого тебе человека нельзя.
— Посмотрел, — повторил он. — Код подъезда я уже знаю, но дверь в квартире мне не по зубам, даже с универсальными отмычками. К тому же она может быть под сигнализацией; не зря же писали о хищениях, совершенных генералитетом, они свое добро охранять любят.
— А кто не любит, — усмехнулся Чуенков. — Особенно сейчас? Какая помощь тебе нужна?
— Дверь нужно открыть и разобраться с сигнализацией. Иначе второй раз менты меня уже не упустят, а постоянно играть с ними в казаки-разбойники нет никакого желания. Они сейчас нервные, могут и из автомата полоснуть.
Виктор Николаевич закурил новую сигарету и устало прикрыл глаза. Конечно, Юрий прав и попусту подставляться не следовало. И менты действительно нервные, поскольку служба у них собачья. Впрочем, его собственная работа ничуть не лучше по степени нервной напряженности. Чем же можно помочь майору?
— Слушай, — не открывая глаз, сказал Чуенков. — А если ты придешь туда в определенное время? Точно, минута в минуту. Дверь будет уже открыта, ты входишь и все, а потом, когда сделаешь дело, захлопнешь ее за собой и уходишь. Как?
— Нормально, — согласился Бахарев. Наверное, шеф придумал, как в темную, не раскрывая своих планов, использовать возможности оперативно-технических аппаратов их службы. Как бы там ни было, лишь бы они открыли эту проклятущую дверь и не засветились, а там он разберется сам.
— Ищи документы, все обнюхай! Ну, мне пора, — полковник встал. — Есть, знаешь ли, желание, поспать хоть немножко, а то и так уже ближе к четырем.
Юрий проводил его, вернулся на кухню и поставил грязные чашки в мойку. Мыть посуду совершенно не хотелось, спать тоже, хотя организму требовался отдых.
Как странно все складывалось — в горах он потерял Султана, замученного боевиками Абдулкасыма, не успев вернуться, обрел и навсегда потерял любимую женщину. Что еще уготовила мне судьба?
Можно сказать, что ситуация, в которой оказались они с Чуенковым, далеко не нова и история имела свойство повторяться. В нашем мифологизированном обществе еще жива легенда о двух отважных следователях, которые всеми правдами и неправдами добрались в заповедный заколдованный лес и добыли-таки яйцо, в коем заключалась смерть Кощея, но в последний момент злодей вырвал его у них из рук, и тайна так и осталась тайной. Не превратятся ли и они с Виктором Николаевичем в такую же легенду, в нераскрытую тайну двух отважных контрразведчиков, вздумавших воевать с драконом или тем же Кощеем? Не пропадут ли они без вести, отправившись по едва приметной тропке в заколдованный лес?..