Докурив, Серов вышел из «жигулей» и покосился на «объект» — рыжая гуляла неподалеку и вроде бы не собиралась забираться в чащобу. Сергей открыл капот и склонился над горячим мотором, делая вид, что роется в двигателе, как вдруг услышал сзади звонкий голосок:
— Молодой человек!
Неужели рыжая? А кто же еще, если здесь, кроме него и ее, больше никого?
Комкая в потных ладонях кусок ветоши, он медленно обернулся. Она стояла в десяти шагах и приветливо улыбалась. Правда, ее улыбка была немного насмешливой.
— Пойдемте погуляем, — без лишних предисловий предложила она. — Ведь ваша машина в полном порядке? Что тут киснуть на обочине! Мне так хочется сходить в лес, а одной страшно.
— А идти туда с первым встречным не страшно? — облизав пересохшие губы, чужим голосом спросил Сергей.
— С первым встречным? — она весело рассмеялась. — Я заметила вас еще днем. Ведь вы моя новая нянька! Разве не так?
Как выяснилось, обязанности «няньки» могут быть не только обременительными, но и достаточно приятными. Полина — так звали рыжеволосую красавицу — оказалась очень милой в общении, лишенной всякого жеманства. Серов даже удивился: неужели она действительно психически нездорова? Судя по ее разговорам, этого не скажешь, но ведь он не врач-психиатр!
В город он возвращался уже спокойнее, надеясь, что после приятной прогулки Полина не сотворит никаких глупостей. Впрочем, наверное, ее тоже можно понять: хоть и не прямо, но она намекнула, что сильно страдает от одиночества и порой просто не знает, куда деть свободное время. И в глазах ее при взгляде на его руки мелькнул такой огонек, в котором Сергей никак не мог ошибиться, — так вспыхивали глаза у жадной до любовных ласк Лариски, когда она, изголодавшись после долгой разлуки, словно разъяренная тигрица, набрасывалась на него с неутоленной страстью.
Но чур меня, чур! Работа есть работа, тебе платят бабки не за прогулки и розовые сопли, а за другое: смотри в оба, чтобы «объект» был цел и невредим…
На прощанье, когда входила в подъезд, Полина махнула ему затянутой в тонкую перчатку рукой, и он в ответ мигнул фарами. Подождал, как было велено, и увидел, что в окне зажегся свет. Все, можно отправляться домой?..
После ужина он покурил с отцом, обсудил с ним последние политические новости и очередные перестановки в правительстве, на что обычно Иван Сергеевич разражался градом язвительных насмешек, и отправился к себе, пожелав родным спокойной ночи.
Растянувшись на диване, Сергей почувствовал, как он устал за полный неожиданных событий день. Наверное, врачи правы: ему даже думать пока не стоит о возврате на службу. Не хватит ни моральных, ни физических силенок тянуть сыщицкую лямку, пусть даже сидя в кресле начальника отдела — он не привык прятаться за чужие спины и будет не только проводить операции, но и участвовать в них, не говоря уже о повседневной оперативной работе.
И тут мысли перескочили на первый, но наверняка далеко не последний разговор в прокуратуре. Следователь обязан задокументировать каждый факт, и тут злиться на него незачем. Другое дело, с каких позиций он станет оценивать задокументированные факты, как интерпретировать их. Вот тут-то собака и зарыта! И опять же, сам он может смотреть так, а его начальство несколько иначе. Тогда и начинаются самые интересные игры в высшей лиге!
Ладно, черт с ними! Лучше вспомнить о прогулке под низким серым небом, когда они с Полиной брели неведомо куда по лесной дорожке, болтая о всяких пустяках. Помнится, он удивился, что она не курит — сейчас это так модно среди женщин. Серов хоть и сам был курящим, однако никогда не мог понять, что они-то в этом находят.
Ночью ему снился лес, но не сумрачный, в каком он был вчера, а яркий, словно насквозь пронизанный золотой канителью лучей. И в этом лесу, на пятачке поляны, покрытой радужным ковром цветов, он стоял вместе с Полиной и целовал ее разные глаза — сначала левый, серо-зеленый, а потом правый, зеленый, именно так, как советовали великие знатоки войны и любви, сыны Страны восходящего солнца.
И вдруг вместо Полины перед ним оказался похожий на покойника Генка Казаков и противным голосом проскрипел: «Бабки не зажимай, козел!» — и сунул под нос дребезжащий будильник. Сергей вздрогнул и проснулся, ошалело мотая головой…
В восемь он был на месте. Памятуя вчерашний опыт, сегодня Серов прихватил сверток с бутербродами, запасную пачку сигарет и термос с крепким сладким чаем — психически ненормальные люди непредсказуемы, и если вчера Полина гуляла с тобой на лесной опушке, то это еще ничего не значит!
Погода совсем испортилась. Временами моросил мелкий дождичек, оставляя сыпь капель на ветровом стекле, низко, чуть ли не задевая за крыши, ходили разорванные порывистым ветром тучи, а потом вдруг между ними проглядывало голубое небо.
Полина вышла около половины десятого. Увидев «жигули» Сергея, она немного потопталась у подъезда, как бы нечто решая для себя, потом направилась прямо к нему и распахнула дверцу машины.
— Привет!
— Доброе утро, — сдержанно улыбнулся Серов, помня о своих сомнениях и размышлениях.
Не зря же древняя мудрость гласит: на свете множество вещей, только умножающих суету и томление духа. Что лучше — сразу бросить несбыточные бредни и не терзать себя или без конца бередить душу и страдать? Вроде бы он пока не мазохист?
Полина ничего не знала о его размышлениях и, наверное, даже не догадывалась, как измаялся ее опекун без женской ласки. Она села рядом. Короткая юбка в черно-белую клетку не закрывала ее обтянутых прозрачными колготками круглых коленей. Длинные стройные ноги Полины были туго обхвачены высокими сапогами.
— Поехали на Воробьевы горы, — она расстегнула воротник теплой куртки из нубука и поправила шелковую косынку на шее, но потом вдруг сняла ее и положила на колени. И Серов не знал, что лучше: когда они едва угадываются под шелком или когда открыты его жадным взорам? — Может быть, отправимся на одной машине? — продолжала Полина. — Конечно, если это удобно. Ведь тебе все равно придется волочиться следом, да и водитель я не ахти какой.
«Как она просто и естественно перешла на “ты”, — подумал Сергей. — Без всякого усилия, словно мы впервые сказали друг другу “здравствуй” не вчера вечером, а чуть ли не год назад. Интересно, сколько ей лет? На вид не больше двадцати пяти. Есть ли у нее дети, была ли замужем?.. Но мне нельзя ее ни о чем расспрашивать, чтобы потом не обвинили, что я своим любопытством спровоцировал новый приступ. Придется ловить ее замечания и скупые слова о себе и на их основе составлять “портрет”. Кажется, вчера она говорила, что очень одинока?»
— Ну, поехали? — она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Серов послушно включил мотор и вывел «жигули» со двора — на Воробьевы горы так на Воробьевы горы. Желание «объекта» для него сейчас, пока он в наемных работниках, почти закон, а находясь рядом, следить за ней куда проще.