— Привет, Олег! Как тут?
— Вторая машина была, — сплюнув коричневую от табака слюну, недовольно пробурчал Олег. — Но следы плохие, мать их… Зато во!
Он показал Серову лежавший в полиэтиленовом пакете пистолет ТТ с самодельным глушителем. Это нечто новенькое! На теле Эмиля, извлеченном из воды, не обнаружили огнестрельных ранений, а тут выясняется, что Лечо приехал на встречу со старым шулером, имея при себе пистолет с глушителем. Отчего же он не стрелял? Неужели постеснялся? Ведь выстрел с глушителем чуть громче хлопка пробки, вылетевшей из бутылки шампанского. Боялся испачкать машину кровью жертвы?
Сергей перелистал паспорт убитого — не новенький, но и не шибко потертый, и на фальшивый не похож. С фотографии на голу бовато-серой страничке глядел совсем еще молодой Лечо.
— Мархиев Магомед-Радиш Магомедович, — прочитал Сергей и продиктовал стоявшему рядом с блокнотом в руках Туру все реквизиты документа.
— Останемся здесь? — захлопнув блокнот, спросил Владимир.
— Домой поедем, — устало проведя ладонями по небритым щекам, тусклым голосом ответил Серов. — Спать! До утра уже осталось не так долго, а новый день принесет новые хлопоты…
И он принес. Утром Сергей приехал в следственный изолятор, где содержался Карцев. Неистребимый запах тюремной баланды и дезинфекции действовал на нервы — Серов крайне не любил посещать подобные учреждения, — но дело есть дело!
За то время, пока они не виделись, «волосатик» сильно полинял, да и волосы ему, как водится, состригли. С благодарностью приняв предложенную сыщиком сигарету, Карцев с удовольствием закурил и выжидательно посмотрел на нежданного посетителя.
— Узнаешь? — Сергей протянул ему фото. — Он?
— Вы имеете в виду Лечо? Да, но тут он странный какой-то, будто упился вусмерть.
— Почти угадал, — забирая у него фотографию, усмехнулся Серов. — Снимали в морге.
— Это вы его? — сразу насторожился Карцев.
— К сожалению, нет.
— Я ничего подписывать не стану, крестник! По фотографии я никого не опознавал и ничего нового сообщить по делу не имею, — поспешно заявил «волосатик», жадно досасывая сигарету.
«Боится, — понял Сергей. — Смертельно боится! Как же иначе: Лечо убрали, могут вспомнить и про него. Теперь он будет вставать и ложиться со своими страхами, и пока не свыкнется с ними или немного не успокоится, толку от него ни на грош…»
Днем Серов присутствовал на обыске в квартире, где последнее время обитал Эмиль. На небольшом резном столике еще были рассыпаны новенькие колоды карт — видно, шулер развлекался. На плечиках в шкафу висели костюмы, а под ними аккуратными рядами стояли коробки с обувью. В принципе в квартире не нашлось ничего особо ценного или представляющего интерес для следствия — много одежды и обуви, разрозненные записи на армянском и русском, сделанные на клочках бумаги, но никаких писем, оружия, тайников, крупных сумм денег или пачек ценных бумаг. Правда, в закрытом ящике стола, где лежала коробочка с любимыми безделушками Эмиля, обнаружили две тысячи долларов в сотенных купюрах, но разве по нашим временам это состояние?
«А вот лежка Лечо нам, к сожалению, неизвестна, — собирая разбросанные карты, подумал Сергей. — Многое я бы дал, чтобы знать, где она, и иметь возможность не спеша осмотреть там каждый уголок и закуток. Ведь где-то же он жил в Москве, но где? Со временем узнаем, но это же время и сработает против нас! Делать в берлоге Мархиева будет уже совершенно нечего! И машина его пустышка — оформил доверенность на подставное лицо».
С квартиры Эмиля он отправился в морг — не терпелось ознакомиться с результатами вскрытия Лечо, однако циничные судмедэксперты не спешили, и пришлось потерять там остаток дня, насквозь пропитавшись запахом формалина и сладковато-тошнотворным запахом тления.
И все же с результатами экспертизы Серов сумел ознакомиться только на следующий день. Они настолько заинтересовали его, что он немедленно отправился к себе и вытащил из сейфа дело об убийстве Татьяны Трапезниковой. Лихорадочно листая подшитые и пронумерованные листы, Серов искал копию акта судмедэкспертизы. За этим занятием и застал его Тур.
— Привет, — не поднимая головы, поздоровался Сергей. — Какие новости?
Володька устало рухнул на стул.
— Новостей целый воз, — он припал губами к горлышку графина с водой. Напившись, вытер губы, с прищуром посмотрел на Серова. — Знаешь, с кем ездил в «Каштан» твой источник?
— Ну, ну, не томи душу, говори!
— С неким Леонидом Барабаном. Известна тебе эта личность?
Серов оторвался от дела и наморщил лоб, пытаясь припомнить, где он совсем недавно слышал эту фамилию. Старый шулер о Барабане ничего не говорил, это точно, и все же имя знакомое. Откуда?
— Не мучайся, — Тур перекинул ему через стол несколько сколотых скрепкой документов. — Барабан занимался бизнесом в сфере автосервиса и ремонтировал «шестерку» Лечо, поэтому твой источник решил воспользоваться услугами Леонида Абрамовича для проникновения в «Каштан».
— Ты сказал: «был» — значит…
— Да, — вздохнул Владимир. — Барабана убили в тот же вечер, что и Эмиля. Стреляли из ТТ, видимо, с глушителем, поскольку никто не слышал звуков выстрелов. Тело обнаружила соседка, возвращавшаяся с прогулки: Леонид Абрамович лежал в лифте. Одна пуля в груди, другая в голове. Оба ранения смертельны. Работал профессионал.
— А стреляли не из того ли пистолета, который нашли у Лечо? — не заглядывая в привезенные Туром бумаги, попробовал угадать Серов.
— Естественно.
— Ну вот, замкнулся круг, — Сергей откинулся на спинку кресла.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Владимир.
— Убрали всех, кто мог нас хоть на что-то вывести и был нам известен в связи с баром, где ошивался Лечо. Вот что я имею в виду. У мафии на Западе это называется «зачисткой», а наши авторитеты моментально перенимают опыт.
— М-да, — скорчил кислую мину Тур, — ничему хорошему мы за много лет так и не научились. Зато в криминальной области мы впереди планеты всей!
Он снял трубку затрезвонившего телефона, пробормотал в нее нечто нечленораздельное и, положив ее, сообщил Серову:
— Иди, Трофимыч вызывает на ковер.
Сергей зло чертыхнулся — общаться с начальством сейчас не было ни времени, ни желания. Что обсуждать? Лишний раз размазывать сопли по столу и получать клизму из уксуса с патефонными иголками за те грехи, которых ты не совершал? Но куда деваться?
Он надел пиджак, взял блокнот и, подмигнув Туру — не робей, прорвемся! — пошел к Мякишеву.
Едва переступив порог его кабинета, Серов понял — Александр Трофимович на пределе и сдерживается из последних сил: глаза побелели от ярости, лицо приобрело нездоровый оттенок, и на щеках появился апоплексический румянец. Не секрет, что Трофимыч иногда любил вечерком расслабиться за бутылкой, и это стало у него привычкой, однако на службе он появлялся всегда подтянутым, чисто выбритым и без малейших похмельных признаков. Зато пепельница полна окурков, и над столом плавают густые слои табачного дыма, с которыми бессилен справиться даже вентилятор.