Ресторатор угодливо захихикал, мысленно уже прикидывая возможные варианты решения, поставленной перед ним задачи. Это только кажется, что до захода солнца еще уйма времени, а на самом деле не успеешь оглянуться, как снова очутишься здесь, перед креслом всесильного Луча. И горе тебе, если хозяин вновь проявит хоть малейшее недовольство.
— Великий Дракон повелел закончить все дела в три дня, — придав лицу почтительное выражение, веско сказал толстяк. — Иди! И помни: «Тайбо» не знает поражений!
Бо Гу поднялся и, согнувшись так, что руки касались пола, попятился к выходу: он заставит подручных съесть свои мозги, если к вечеру ничего не будет придумано.
— Да, вот еще что, — знаком велев подчиненному задержаться, проскрипел Луч. — Можете нарушить перемирие с «воронами», но так, чтобы они сами оказались в этом виноватыми. Все, иди!
Когда телохранитель вечером не вернулся, Жао сначала не слишком обеспокоился — мало ли куда могло его занести, особенно если он наконец засек и взял под наблюдение Фына. Но когда Чжоу не появился и на следующий день, бывший полицейский не на шутку встревожился: что случилось, где он пропадает столько времени, не давая о себе знать? Неужели нельзя догадаться позвонить из города портье отеля и попросить передать несколько слов? Мог бы и уличного мальчишку прислать с запиской, эти голодранцы за пару медяков куда хочешь сбегают.
Жао даже и мысли не допускал, что с Чжоу произошла серьезная неприятность. Его телохранитель не раз доказывал способность справиться с несколькими, даже хорошо вооруженными противниками, а Фын и подавно против него не боец. К тому же Чжоу отлично знает, с кем имеет дело. Хотя попался же сам Быстрорукий в ловушку, когда его чуть не до полусмерти отмолотили в темном подъезде… Неужели Чжоу позволил заманить себя в западню?
Но как узнать, что случилось и где искать Чжоу? Не станешь же спрашивать у торговца мануфактурой Сюе Вея? Быть может, сходить к старым знакомым в криминальную полицию; покурить, поболтать с ними и исподволь выспросить о последних происшествиях в городе? Правда, придется как-то объяснить, где ты пропадал несколько лет и чем занимался, а это далеко не безопасно: там работают не только тупые костоломы и махровые взяточники, но и весьма толковые, профессионально подготовленные люди, способные выудить немало интересного даже из пустой болтовни. Нет, лучше приберечь варианты с купцом и полицией на крайний случай, понапрасну не испытывая судьбу.
Еще один день прошел в бесплодных, томительных ожиданиях. Вечером Жао не выдержал и отправился в город, однако вернулся ни с чем и долго ворочался без сна, пока усталость не взяла свое. Даже Мэй, всегда такая желанная, не смогла его успокоить.
Утром он первым делом послал горничную узнать у портье, нет ли каких известий от Чжоу и заодно принести свежие газеты. Понукать девчонку не было надобности — бывший полицейский знал, что она путается с его телохранителем и сейчас переживает из-за исчезновения дружка.
Вернувшись, горничная молча подала ему газеты и в ответ на вопросительный взгляд отрицательно мотнула головой, пряча покрасневшие от слез глаза. Вялым жестом разрешив ей уйти, Жао быстро просмотрел разделы уголовной хроники, но не нашел в них ничего заслуживающего внимания: в баре «Наньтао» устроили побоище, пустив в ход бильярдные кии, — два европейца чего-то не поделили с местными, в драку ввязались индус, которому проломили череп, и негры с американского парохода; за десяток долларов прирезали сутенера около «Гранд-отеля»; какие-то бандиты пытались ограбить особняк купца-миллионера; автомобиль предпринимателя-француза задавил глухую старуху; на канидроме, где устраивают собачьи бега, мошенники букмекеры приняли высокие ставки и скрылись вместе с деньгами; пьяный матрос-итальянец пытался изнасиловать танцовщицу из дешевого дансинга… Все не то.
Переодевшись, Быстрорукий снова отправился в город, обещав Мэй вернуться к обеду. Добравшись до лавки Сюе Вея, он заглянул в расположенную напротив дешевую харчевню и осторожно расспросил завсегдатаев. По их словам, за последние три-четыре дня здесь ничего не случалось: ни скандалов, ни драк, ни убийств. Полиция не появлялась, а на нищих, гнусаво выпрашивающих подаяние, в этом квартале никто не обращал внимания. Где же Чжоу?
Снедаемый беспокойством, Жао решился зайти в мануфактурную лавку, однако и там не удалось ничего выудить — приказчики шустро обслуживали клиентов, за ними бдительно наблюдал сам Сюе, лениво обмахивавшийся веером. Духота, запах старого дерева и анилиновых красок, сладкие, предупредительные улыбки, тонкий перезвон дверного колокольчика. Приценившись к лоскуту пестрого шелка, бывший полицейский для вида немного поторговался и вышел, не сделав покупки. Вот незадача так незадача! Чжоу наверняка был тут, но куда он направился потом? Как отыскать его следы в огромном городе, где людей — что муравьев в муравейнике?..
Побродив по окрестным улочкам, Жао решил набраться терпения и подождать до утра: бывало, телохранитель и раньше надолго исчезал, а потом объявлялся живой и невредимый. Если он и на следующий день не вернется, навестим «Розовый лотос» и потолкуем с Бо Гу…
Мэй, как всегда, была в номере. Устало опустившись в кресло, Быстрорукий милостиво позволил ей разуть себя, закурил и невидящим взглядом уставился в одну точку.
— Мой господин в печали? — присев на подлокотник, проворковала девушка и тонкими пальцами принялась осторожно массировать затылок Жао.
— Неприятности, — лаконично ответил бывший полицейский.
— Ждешь, пока вернется твой человек? — Мэй расстегнула воротник рубашки и слегка пощекотала ему шею. — Он придет, не мучай себя дурными мыслями. Сейчас принесут обед. Хочешь, выпьем немного вина? Оно согреет душу и развеет печаль.
Не дожидаясь ответа, она вскочила и подбежала к маленькому столику в углу. Взяла с него поднос с чайником и маленькими фарфоровыми чашечками. Опустившись перед Жао на колени, с поклоном подала ему поднос и сама налила вина.
— Выпей, мой господин.
С улыбкой взяв чашечку, бывший полицейский мелкими глотками выцедил слегка подогретое, сладковатое вино. Действительно, вино успокаивает. Даже появилась некоторая сонливость. Еще бы: все время на нервах, ночью почти не спал, лишь забылся на два-три часа.
— Подавать обед? — прощебетала Мэй.
— Пожалуй, сначала приляжем немного отдохнуть, — тяжело поднявшись, Жао обнял ее за плечи и увлек в спальню.
Глаза у Быстрорукого буквально слипались, голова отяжелела, губы размякли. Он присел на постель, чтобы снять брюки, но тут же повалился на бок и засопел, уткнувшись лицом в расшитую яркими шелками подушку.
Мэй, ухватив его за плечи, принялась тормошить, затем похлопала по щекам, несколько раз ущипнула — сначала не слишком сильно, а потом глубоко впиваясь острыми ногтями в кожу, — но Жао в ответ только промычал нечто нечленораздельное и с трудом перевернулся на другой бок.
Тогда она выбежала в смежную комнату и, приоткрыв дверь, сделала знак ожидавшей в коридоре горничной. Через несколько минут в номер бочком проскользнул юркий молодой человек в соломенной шляпе и на цыпочках прошел в спальню. Наклонился над бывшим полицейским и прислушался к его дыханию. Убедившись, что Жао спит мертвецким сном, молодой человек небрежно перевернул его на спину и сноровисто обыскал. Первым делом вытащил спрятанный в подмышечной кобуре револьвер, потом тщательно обшарил карманы и прощупал швы одежды.