А. Проханов: — Ничего подобного — они прекращали уже несколько раз и обогащение, и мораторий вводили. Это выглядит традиционно, а не революционно. Это выглядит абсолютно ситуационно. Я бы особенно не радовался и не возмущался этому.
Т. Фельгенгауэр: — Да. Печаль.
Что делать 4 марта? Выдайте инструкции вашим поклонникам, которых тут огромное число у нас в SMS.
А. Проханов: — 4 марта, мне кажется, нужно проявлять стоицизм, и я никому не могу рекомендовать кандидата, за которого следует отдать голоса. Видимо, сам я не пойду на выборы, потому что у меня нет предпочтений среди этого списка. Но надо готовиться к очень тревожным событиям 5-го и 6-го числа. И не впадать в истерику, в эйфорию и в панику. Просто трагическое колесо русской истории, которое один раз провернулось в феврале 1917 года, второй раз провернулось в августе 1991 года, готово провернуться еще раз в марте 2012 года и прохрустеть русскими костями.
Т. Фельгенгауэр: — Да. Но тут возникает… Даже не знаю, задавать ли вам вопрос «Есть ли жизнь после 4 марта?»? Или судя из всего сказанного, пока непонятно?
А. Проханов — Как Мандельштам сказал, «и кровавых костей в колесе».
Т. Фельгенгауэр: — Жизни нет после 4 марта, судя по всему.
А. Проханов: — Да будет жизнь! Она была, ведь, и после февраля 1917-го, и после августа 1991-го.
Т. Фельгенгауэр: — Будет, но какая? Вот вопрос.
А. Проханов: — Но какая. Просто русская либеральная интеллигенция обладает поразительной способностью ввинчиваться в эту централистскую власть, упрекая ее в отсутствии гуманитарных представлений, справедливо упрекая в отсутствии гуманитарных представлений, и в конце концов приводя эту власть в прах, в труху, после чего возникает ситуация, когда гибнут все гуманитарные представления, за которые сражалась эта либеральная интеллигенция, и сама она оказывается растоптанной, окровавленной и расстрелянной. После этого она частью исчезает вовсе, частью уходит в подполье, мимикрирует под другую интеллигенцию. А потом опять в ней происходит регенерация и все начинается снова. Вот такая абсолютно трагическая фатальность.
Т. Фельгенгауэр: — Это какой-то трагический замкнутый круг.
А. Проханов: — Фатальность. Это не круг, это колесо называется.
Т. Фельгенгауэр: — Да. Трагическое колесо.
А. Проханов: — Солженицын назвал это колесо «красным», а я называю его черным — это колесо черной змеи, которая движется, шелестит и сверкает вдоль Садового кольца.
Т. Фельгенгауэр: — Та была белой.
А. Проханов: — Она покрасилась белой. Она взяла зубную пасту и покрасила себя в белый цвет.
Т. Фельгенгауэр: — Ах, это была зубная паста? Ну, хорошо. Спасибо, что не зубной порошок.
А. Проханов: — На здоровье. Ради бога.
29.02.12.
М. Королёва: — Александр Андреевич, сегодня ваш день. Ну, вот ваш, поверьте. Дело в том, что сегодня стало известно: через перевалочный пункт в Ульяновске, возможно, будут проходить не только грузы, но и воинский контингент НАТО — об этом объявил сегодня глава МИДа Сергей Лавров, выступая в Госдуме. В связи с этим много вопросов к вам, которые пришли на наш сайт, от самых простых: «Как вы относитесь к размещению военной базы США и НАТО в Ульяновске?», до таких, как: «Можно ли тратить астрономические суммы на создание военной техники против НАТО и одновременно проводить тесное сотрудничество в военной сфере?»
А. Проханов: — Я думаю, что сам факт учреждения натовской базы на территории России приветствуется либералами — это давно желаемый либеральный итог, итог либеральной политики 20 лет. Сам по себе факт — он интересен, потому что это этап, этап «натонизации» России. Мы начинали с малого: мы открыли свое небо для американских грузов, помещая их на наши транспортные самолеты, досматривая их и перевозя их через пространство Сибири туда, в Среднюю Азию, в Афганистан, на этот знаменитый кабульский или баграмский аэродром, который я очень хорошо помню. Причем, говорилось, что эти грузы — не военные. Это фураж. Это амуниция, это бинты, это капельницы, это продовольствие…
М. Королёва: — А вы не верите?
А. Проханов: — Нет, я верю, так оно и было. Почему не верю? Я верю, да. Так оно и было. Это были военные, но не стреляющие, не боевые грузы, которые везли наши самолеты нашей таможенной контрольной службой.
Потом ситуация несколько изменилась — стали летать американские транспортные самолеты. И эти транспортные самолеты по-прежнему досматривались, и по-прежнему при обнаружении, там не знаю, ядерного оружия или каких-нибудь боеприпасов их снимали и объявлялись протесты. Потом эти досмотры были сведены практически до минимума — американцы стали таскать туда бог знает кого.
М. Королёва: — Какое ядерное оружие, Александр Андреевич? Я, может быть, что-то пропустила, но какое ядерное оружие?
А. Проханов: — Шутка.
М. Королёва: — А-а-а.
А. Проханов: — Но они стали туда таскать и вооружение, не знаю, неизвестно какое, и военные контингенты. И теперь, наконец, 4-й этап: мы установили на нашей территории в Ульяновске американскую, или натовскую, военную базу.
М. Королёва: — Я протестую только. Подождите. Вот, нам говорят, что это ни в коем случае не база, совершенно не военная база НАТО.
А. Проханов: — Это не база, это не база, это…
М. Королёва: — Это перевалочный пункт.
А. Проханов — Это кемпинг, это голливудская площадка, где ведутся съемки талантливых голливудских актеров на тему участия натовских войск в войне в Афганистане.
М. Королёва: — Нет, ну, база — там они должны как-то жить, там должны быть казармы, правильно?
А. Проханов — Повторяю. А все говорят: «База». Наши говорят: «Перевалочный пункт».
М. Королёва: — Перевалочный пункт.
А. Проханов: — Это опровергает тот тезис, с которого начинали наши политические и военные лидеры: «Никогда стопа натовского военного не коснется российской земли». Сейчас не одна стопа — там будут контингенты двигаться, маршировать. Ну, может, не маршировать — их будут таскать на бронетранспортерах или грузовиках американских. Это этап, еще один очередной этап для создания в России натовских зон, зон натовского влияния. Причем повторяю: это происходит на фоне усиливающихся слухов, связанных с тем, что в случае обострения социальной обстановки в России, в случае волнений, бунтов, восстаний, наша власть, кремлевская власть подписала некий меморандум с американцами, позволяющий им (американцам) установить контроль подразделениями морской пехоты США над нашими ядерными объектами.