– Кто разрешил? – жестче прежнего оборвал его командир полка, неподвижным взглядом уставясь ему куда-то на грудь. В траншее сделалось тихо. Предчувствуя скандал, все напряженно рассматривали комья земли на бруствере.
– Я же вам объясняю, – повысил голос Волошин, собрав воедино всю свою выдержку, чтобы хоть внешне казаться спокойным.
– Кто разрешил отойти? – четко вырубая каждое слово, добивался командир полка. – Вы получили приказ на атаку?
– Я получил приказ на атаку, но мне не хватило времени разведать высоту, товарищ майор. А там оказалось более восьми пулеметов! К тому же батальон попал под губительный огонь бризантных и потерял треть состава...
– Я спрашиваю, – тише и оттого еще более зловеще повторил свой вопрос командир полка. – Я вас спрашиваю, кто вам разрешил отвести батальон на исходный рубеж?
Волошин замолк. Он уже знал эту манеру многих начальников долбить подчиненного вопросом, не давая тому ответить. Наверное, и теперь отвечать не имело смысла, его ответ вовсе не интересовал командира полка.
– Кто разрешил отойти?
Стоящий за командиром полка одетый в новенький белый полушубок майор Миненко с неизменной улыбочкой на добродушном лице заметил язвительно:
– Похоже, он первый день командует батальоном. И не понимает, что, прежде чем принять такое решение, следует посоветоваться.
Все время тщательно сохраняемое спокойствие комбата вдруг разлетелось вдребезги.
– Я не первый день командую батальоном и знаю, что следует. Но одного знания недостаточно. Чтобы доложить, надобна связь, а ее...
– А кто же должен заботиться о связи? – ядовито произнес командир полка, допустив явный промах в знании недавно введенного боевого устава, и комбат не замедлил этим воспользоваться.
– В данном случае – ваш штаб, товарищ майор. Согласно новому боевому уставу связь в частях организуется сверху вниз и справа налево.
– Грамотный! – невозмутимо сказал командир полка своему заместителю, кивнув в сторону комбата. – Грамотный. А почему не взята высота?
– Я объяснил почему. Не подавив огневых средств, я не могу губить людей в бесплодной атаке, – сказал он твердо и даже с некоторым вызовом, тут же поняв, что в этот раз сам допустил оплошность, – о людях говорить не следовало. И действительно, командир полка подхватил язвительно:
– Ага, жалеешь людей! Жалостливый! Ты слышь, Миненко? – кивнул он замполиту. – Ему людей жалко. На приказ ему наплевать – его одолела жалость. Вы слышали? – обращался майор ко всем, кто находился в траншее. Но все угнетенно молчали. – Может, ты еще и себя пожалеешь?
– Я себя не жалею. Но бойцов – да. И понапрасну губить батальон не стану, – четко произнес комбат, подумав, что теперь уж терять ему нечего. Но он ошибался. Он еще не знал, что ему уготовил командир полка.
– Вот как? – удивился майор. – Тогда я тебя отстраняю. Я тебя отстраняю от командования! – Плотное, обветренное лицо командира полка выражало предел решимости. – Ты понял?
– Я понял, – мало что понимая, спокойно ответил Волошин и, чтобы не пошатнуться от охватившей его странной расслабленности, прислонился к стенке траншеи. Командир полка тем временем сдержанно-мстительным взглядом окинул командира в траншее.
– Лейтенант Маркин!
– Я вас слушаю, – отозвался издали начальник штаба.
– Командуйте батальоном.
– Есть! – не очень уверенно ответил Маркин.
– Навести в батальоне порядок и атаковать высоту. К тринадцати ноль-ноль доложить о взятии! Ясно?
– Ясно, – заметно упавшим голосом выдавил Маркин, и Волошин подался от стенки.
– Каким образом он ее возьмет к тринадцати? – вмешиваясь в ставшее уже не своим дело, бесцеремонно заговорил он. – Вон на соседней немцы. Они бьют батальону во фланг и спину. Сначала надо взять высоту «Малую»...
Командир полка смерил Волошина презрительным взглядом.
– Каким образом взять? Могу посоветовать. Выстроить батальон и сказать: видите высоту? Вот там будет обед. В обед там будет кухня. И возьмут.
– Товарищ командир полка! – послышался незнакомый голос из дальнего конца траншеи.
Все в удивлении повернули головы в сторону незнакомого майора, который, странно задвигав плечами под измызганным полушубком, сказал:
– Товарищ командир полка. Одну минутку... Я не согласен.
«Интересно, с чем он еще не согласен, этот ветврач? – невольно мелькнуло в смятенном сознании Волошина. – Что он еще скажет?» Однако, хрипя астматической грудью, ветврач протиснулся по траншее к командиру полка.
– Я не согласен со снятием командира батальона.
– Вы? – удивился Гунько. – Кто вы такой?
– Я – уполномоченный штабдива, майор ветеринарной службы Казьков.
«Вот как!» – совсем уже недоуменно подумал Волошин, который не рассчитывал тут ни на чье заступничество, и поступок этого ветеринара явился приятным для него утешением.
– Ну и что? – холодно бросил командир полка. – Ну и что, что вы уполномоченный? Командир батальона не обеспечил выполнение боевой задачи, вот я его и отстраняю от должности. Кстати, с ведома командира дивизии.
– Вы не правы! – резко сказал ветврач. – Я находился в батальоне и видел все своими глазами. Командир батальона действовал правильно.
– Много вы понимаете! – сказал командир полка. – Здесь я хозяин, и я принимаю решения. Вот со своим заместителем. Маркин!
– Я, товарищ майор!
– Вызывайте командиров подразделений, ставьте задачу.
– Есть вызывать командиров подразделений! – как эхо, повторил Маркин, и этот его послушный ответ вернул Волошину ощущение неотвратимой реальности. В одночасье и со всей отчетливостью он понял, что вот сейчас стараниями этого исполнительного Маркина будет окончательно погублен его батальон. И, чтобы воспрепятствовать этому, он ухватился за последний свой аргумент, других у него не осталось.
– А снаряды для батареи нам выделены? Батарея сидит без снарядов, кто подавит их пулеметы? – зло заговорил он, с нескрываемой неприязнью глядя в глаза командира полка.
– Снаряды я вам не рожу! – сказал тот. – Пусть их лучше поищет у себя командир батареи.
– Батарея – не снарядный завод, – твердо сказал сзади Иванов. – Все, что было, я уже израсходовал.
– Так уж и все?
– До последнего снаряда. Можете проверить.
Наступила тягостная пауза, командир полка растерянно поглядел по сторонам, но тут же быстро нашелся:
– Раз нет снарядов, значит, по-пластунски! По-пластунски сблизиться с противником и гранатами забросать траншею. Поняли?
– Так точно, – с готовностью, хотя и без подъема, повторил Маркин.