– Кабинка забронирована! – сквозь грохочущую совсем рядом музыку донесся до нас возмущенный голос, и яростный стук повторился.
С трудом воспринимая реальность, я растерянно уставилась на Уотерстоуна.
– Сейчас! – недовольно рыкнул он и, продолжая поддерживать меня хвостом, чуть отступил, озираясь.
Я же никак не могла сосредоточиться на посторонних звуках и продолжала следить жадным взглядом за обнаженным по пояс синекожим мужчиной. Великолепным мужчиной! И мне совсем не хотелось расставаться с ним сейчас. Еще минуту назад я была уверена, что все только начинается. Неужели «сон» закончился? Прислушавшись к себе, я осознала, что нестерпимо желаю продолжения. И не хочу даже думать ни о каком здравомыслии!
На краю диванчика лежал свернутый плед с эмблемой клуба. Стремительно подобрав нашу брошенную на ближайший стул одежду, драг вложил ее в мои руки, сунув попутно и очки. Окинув меня при этом очень голодным и многообещающим взглядом черных глаз. В душе все затрепетало – продолжение будет!
Развернув плед, он быстро укутал меня и подхватил на руки. Не обращая внимания на окрики толпившейся за дверью компании, драг устремился к лестнице, что вела на второй этаж заведения. Я благоразумно спряталась, прижавшись к его груди и, пользуясь моментом, вдыхала удивительно возбуждающий аромат его кожи.
– Нам номер на сутки! – услышала я голос Алексея, и мы двинулись дальше.
Хлопнула дверь, разом отрезав нас от оглушающего шума танцпола. Драг еще какое-то время продолжал двигаться вперед. Когда же он остановился и поставил меня на ноги, позволив пледу соскользнуть на пол, я обнаружила рядом большую кровать.
«То, что надо! – с ощущением предвкушения и нарастающего удовольствия улыбнулась я. И потянулась к напряженно наблюдавшему за мной Уотерстоуну. – Думает, сбегу? Маловероятно».
Собственное желание, лишь подогретое его недавними ласками, съедало изнутри, напрочь заглушая любые доводы рассудка. Нестерпимая потребность в близости с этим мужчиной не исчезла. Наоборот, она пугающе нарастала и крепла, грозя превратиться в смысл моего существования.
Мне было безразлично, как выглядит комната, гораздо важнее казалось почувствовать Алексея таким же обнаженным, как я. С нажимом я провела ладонями по синей коже мужской груди и устремилась к ремню его брюк. Тем более что очевидное желание драга сделало их совершенно неудобными.
Отведя в сторону мои неловкие от переизбытка старания руки, Алексей сам быстро разделся, позволив и мне полюбоваться красотой партнера. Но недолго. Брюки еще не успели упасть на пол, а драг уже прижался ко мне. С рычанием, выдававшим напряжение нешуточной силы, он потерся бедрами о мой живот, заставив судорожно сглотнуть.
«Уотерстоун меня хочет. Нет, не так. Уотерстоун меня хочет!» – Ощущение бархатистой твердости и невольные порывистые движения мужчины не оставляли в том сомнения. И это вызывало небывалый восторг, позволяя осознать всю степень моей власти над ним. Его власти надо мной. Нас ожидала немыслимо жаркая и страстная ночь!
И как же я жаждала ее, измученная откровенными снами и борьбой с собой. Мы тут же оказались в постели. Драг не позволил мне рухнуть на мягкий матрас, обхватив руками за плечи и хвостом вновь обвив мою талию. И усадил себе на колени.
Мои ладони немедленно скользнули к вздымавшейся внизу его живота плоти. Сжав ее обеими руками, я поразилась ощущению мощи и упругой силы. Расслабив пальцы, провела от основания до нетерпеливо подрагивающей вершины. Драг зашипел и стремительно перехватил мои руки, отводя их за спину и для верности обвивая хвостом.
Взгляд Леши – не знаю почему, но в какой-то момент я стала мысленно называть его именно так – пылал безумием и голодом. Он был на пределе. Как и я. Возможность осязать такой твердый жар его тела подхлестнула мое желание, усилив его троекратно. Лоно жадно напряглось, отзываясь ноющей болью. Потребность в близости была невыносимой. Мне казалось, если через секунду я не почувствую эту бархатистую мощь в себе – умру!
Не мог больше медлить и драг. Припав к моему рту яростным поцелуем, сминая губы и покоряя язык, он на бесконечно краткий миг приподнял меня, перемещая ближе. И плавно опустил, проталкиваясь в жаждущую глубину моего лона.
Почувствовав его в себе, так глубоко и правильно, на какое-то время я замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Моя плоть жадно окружила его, сжимая плотным кольцом внутренних мышц, обволакивая влагой желания.
Леша резко переместил меня, укладывая на кровать и вынуждая до предела развести в стороны ноги. Он всего на мгновение неподвижно завис надо мной, прижавшись своим лбом к моему, всматриваясь безумным взглядом в мои глаза. Обещая, предупреждая, извиняясь…
И все. Дальше не было места промедлению. Сомнениям. Нежности.
Только неистовые яростные движения. Звуки от соприкосновения наших тел и все ускоряющийся темп.
Толчок – и невыносимое мгновение разлуки. Снова сильный толчок – и отчаяние расставания. Новый, более мощный толчок – и мучительное ощущение одиночества.
Жар сплетающихся тел, невнятный шепот, стоны, поскрипывание матраса и глухие шлепки соприкасающейся плоти. Разряды нестерпимых ощущений, зарождающиеся при каждом сокровенном прикосновении где-то глубоко внутри и стремительными волнами чувственного восторга разбегающиеся по венам.
Это было божественно! Это стало откровением! Это превзошло все мои самые смелые мечты!
Мощно, стремительно и порочно. Пока могла, я встречала взглядом каждое движение сильного мужского тела, обещавшее мне новую волну восторга. А потом, окончательно потерявшись в наслаждении, я зажмурилась, погрузившись в сокровенные ощущения.
Последний удар, самое глубокое погружение мужской плоти в мое уже сжимающееся в конвульсиях лоно, наши слившиеся в единое целое тела. Меня накрыло. Унесло вихрем удовольствия, укрыв от мира пеленой глухоты, слепоты и полной отрешенности.
Уотерстоун стал моим открытием. Я доподлинно знала, что так… великолепно ни с кем другим не будет, никогда. И хотела, жаждала наслаждаться этим драгом вечность.
Спала я сладко и спокойно. Мне давно не было так хорошо. Приоткрыв глаза, я посмотрела в окно на заходящее солнышко, сзади приятно согревало тепло мужского тела, сильные руки сжимали в крепких объятиях.
От осознания того, что произошло за последние сутки, глаза непроизвольно широко распахнулись. Бегло оглядев комнату, я зажмурилась.
Какой кошмар! Я провела ночь с Уотерстоуном! И какую ночь! Ох…
Что теперь делать? Завести роман с Алексеем никак нельзя. Можно потерять работу, если что-нибудь пойдет не так, а оно непременно пойдет, потому что наши отношения обречены на провал.
Я не могу быть его парой. Прочитав в юности немало романов о том, как по-особенному, трепетно, с любовью и нежностью драги относятся к своим парам, я точно могу сказать: это не наш случай.