Мы всегда пытаемся перенести нашу боль в ее физическое воплощение, и все лишь ради того, чтобы не страдать еще сильнее внутри себя. Выплеснуть эмоции проще, чем пережить их и принять внутреннюю истерию с пониманием и мудростью.
Я сдержала первый порыв, дальше стало проще. Свет вновь зажегся, тьма отступила, и я смогла думать.
— Я не знаю, — спокойно пробормотала я. — Не знаю. Но у меня было пять лет, чтобы понять и принять кое-что.
— И что же, мелкая? Что ты приняла? — язвительно спросил Дже Хён.
Я лишь усмехнулась, с пониманием наблюдая за ним. И, кажется, этим еще больше раздражала его.
— У меня теперь тоже нет дома, — медленно, пробуя эти горькие слова на вкус, произнесла я, точно зная, что не смогу рассказать всего. Но именно сейчас, наблюдая за ним, я видела себя годы назад. И видела, насколько мы похожи.
Он непонимающе уставился на меня, прищурился и не спросил, что за чушь я несу. Не напомнил мне, что у ноби нет и не может быть дома. Он услышал в моем тоне то, что я пыталась донести, и теперь будто давал мне право выговориться.
Услышит ли? Не знаю, но я все равно скажу.
— У меня уже пять лет нет дома. Я потеряла его. И не могу вернуться обратно. Это не так, как у тебя. Твоя семья может с тобой видеться, ты можешь жить спокойно, зная, что они счастливы… А я не могу. Я не знаю, что сейчас с моими родителями! Они вечно ссорились и, думаю, сильно поругались в тот день, когда узнали новости. Мне больно, и сердце рвется на части при мысли, как им сообщают, что их дочь умерла. Но я даже этого не могу видеть. Не могу узнать. Я как живой мертвец, что лежит в гробу… Мыслить можно, но вот ни одно из чувств не действует. Но я жива! Я приспособилась жить так, как получается. В этом теле, в этом времени! В таких условиях. Если бы я могла… Если бы я могла… Но нет! Поэтому я создала свой дом. Вот здесь. — Я прижала ладонь к сердцу. — Там мой мир. Мой дом. Там всё как раньше. Как когда я была другой.
Я умолкла, только теперь осознав, что сказала все это вслух, а не подумала. Зажмурившись, я сидела несколько минут, ожидая, что Дже Хён обзовет меня фантазершей и выдумщицей.
— Мелкая, — задумчиво пробормотал дракон. — Ты…
— Что? Ну что? Что? — Хотелось сдержаться, но я не смогла. Слезы сами собой потекли по щекам, и я всхлипнула, вытирая их тыльной стороной ладоней.
— Мелкая, — повторил Дже Хён.
И я не выдержала, с криком выдохнула, выплескивая злость и отчаяние, и ударила кулачками его по груди. Он скривился от боли, но промолчал, позволяя мне раз за разом бить его.
Мне хотелось выместить все то, что накопилось, все переживания и всю боль. Я плакала, всхлипывала, вытирала слезы и чувствовала себя маленькой и никчемной.
— Тише, — вдруг произнес дракон, будто все это время дожидался определенного момента в моей запоздалой истерике. — Тише.
Он перехватил мои кулачки и потянул на себя, вынуждая меня податься вперед и почти уткнуться лицом ему в грудь.
— Тише, — повторил Дже Хён и обнял меня за плечи.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, а может… и не желая задумываться, я разрыдалась еще громче и стиснула сначала одежду дракона, а потом и его холодную широкую спину.
Он гладил меня по волосам, как маленькую, вытаскивая крупицы земли и мелкие травинки, успокаивающе похлопывал по плечу, а я все не могла успокоиться. В конце концов я обессиленно замерла, прислонившись лбом к его плечу, вздрагивая от беззвучных всхлипов.
— Успокоилась? — на удивление ласково спросил дракон, отодвигаясь и заглядывая мне в глаза. — А, Тиоли?
Я кивнула и покраснела. Даже дома ситуация показалась бы мне не самой правильной. Не должна девушка плакать в объятиях мужчины, если между ними ничего нет. Ни в коем случае.
Но…
— Прости, — пробормотала я и попыталась отсесть подальше.
Дже Хён не дал, перехватил руками за талию и… пристроил себе на колени.
— Что… — начала я, собираясь узнать, зачем он это сделал, но он прервал меня, пристроив мой подбородок себе на плечо.
— Тш… — велел он. — Помолчи.
Я послушно умолкла, прислушиваясь к дыханию дракона, находя в нем покой и расслабление.
Как же приятно просто знать, что человек, ставший так неожиданно и необъяснимо важным в твоей жизни, находится рядом. Он жив, с ним все хорошо. И не надо гадать, не надо терзать себя домыслами.
— Ты теплая, — вдруг произнес Дже Хён, крепче обнимая меня. Я послушно прижалась к нему плечом, делясь теплом.
— Дже Хён, — позвала я, из-под ресниц рассматривая в темноте его лицо, больше додумывая, чем видя.
— Тише, — попросил он, — просто сиди. Хорошо?
Я кивнула и вновь замерла:
— Так зачем? — через несколько минут спросил Дже Хён.
— Что «зачем»? — уточнила я сонно, убаюканная его успокаивающими объятиями.
— Зачем ты здесь?
Наверное, спроси он минутой позже, когда я почти полностью погрузилась в дрему, то я ответила бы прямо. Просто открыла бы рот и рассказала, что он мне нравится, что я даже влюблена в него немного, что в моей душе появилась и не уходит потребность находиться рядом. И не важно, что мы разные…
Совсем не важно.
Пусть.
Да, мы вода и огонь, что никогда не смогут существовать рядом, не разрушая друг друга.
— А ты почему? — решила я сменить тему. Пусть он ответит, а не заставляет меня выворачивать душу наизнанку.
— Я уже говорил, — вздохнул Дже Хён.
— И все же, — не сдавалась я.
— Мелкая, — явно поморщившись, пробормотал дракон, — не надо.
— Ладно, — с сожалением вздохнула я и плотнее прижалась к нему.
Он, словно сам того не замечая, осторожно поглаживал меня по спине, то и дело задевая обрывками цепей.
— Подожди. — Я чуть подалась назад и перехватила руку Дже Хёна.
— Их сложно снять, — с сожалением произнес дракон.
Я его не слушала, увлеченная конструкцией браслетов: две изогнутые пластины, надежно соединенные заклепками.
Прикусив верхнюю губу, я долго приноравливалась то так, то эдак, заслужив резонный вопрос Дже Хёна:
— Что ты задумала, мелкая?
— Подожди, — велела я и ладошками обхватила металл так, чтобы не касаться кожи дракона.
— Эй! — возмутился Дже Хён, почувствовав, как браслет нагревается, но больше ничего сказать не успел — браслет со скрежетом скатился с его запястья вниз на камни.
Со вторым браслетом я проделала то же самое и лишь потом посмотрела дракону в глаза.
— Ты быстро учишься, — после паузы заметил он.
Пожав плечами, я вновь прислонилась к груди Дже Хёна и спросила: