Рассеянно глядя на снимающую платье сестру, Элизабет сказала:
– К твоему сведению, меня никто не заставлял это делать. Я хотела помочь Пенни. Кроме того, это даст мне возможность узнать, как выпускается номер газеты. Но, может быть, из-за этой добавочной нагрузки я действительно стала раздражительной. – Голос Элизабет несколько смягчился: – Извини, что я рявкнула на тебя. Просто в прошлый раз, когда я дала тебе поносить свое платье, я несколько дней спустя обнаружила его в скомканном виде у тебя под кроватью.
Скинутое через голову платье упало на пол.
– Лиз, я обещаю, что с этим платьем буду обращаться аккуратно. После свидания я повешу его назад, в твой шкаф. Честно.
– А если ты этого не сделаешь, то будешь всю неделю делать за меня уборку в доме. Согласна?
Джессика задумалась.
– Ну, я думаю, это уж слишком.
– Джес...
– Слушай, я совершенно серьезно даю тебе слово, что верну платье в том же виде, в каком его взяла.
– Ну ладно, – сдалась, наконец, Элизабет. – Хотя должна заметить, что лучше бы ты воспользовалась им в других целях.
– Вот! – воскликнула Джессика, круто повернувшись лицом к сестре. – Вот в чем кроется причина того, что сегодня ты такая раздражительная. Ты недовольна тем, что я встречаюсь с Джеком.
Элизабет пожала плечами.
– Что ты против него имеешь, Лиз? Ты же сама знакома с ним и не можешь отрицать, что он парень что надо. Слушай, он красивый, верно?
Элизабет кивнула.
– И он вежлив.
– Пожалуй.
– И обаятельный. И интересный. Лиз, все девчонки считают, что он потрясающий парень.
– Я знаю, Джес, и, возможно, так оно и есть, но...
– Но что? – настаивала Джессика, выходя из себя.
Присев на кровать рядом с сестрой, она продолжала:
– Ты же сама всегда говорила мне, что к людям нужно относиться без предубеждения. Ты всегда думаешь обо всех только хорошее. Так почему же у тебя такое отношение к Джеку? Это на тебя совсем не похоже.
– Все это так, – согласилась Элизабет. – Но у меня какое-то нехорошее предчувствие в отношении него. Я знаю, что он ведет себя тактично, и все такое, но какой парень будет встречаться сразу с двумя девушками? – Элизабет нервно теребила подол своего желтого сарафана, избегая ледяного взгляда сестры.
Она знала, что ее слова ранят самолюбие Джессики, и сама страдала от этого, но было в этом Джеке что-то такое, что ей не нравилось. Только она никак не могла понять, что именно.
– Разве это непонятно? – нетерпеливо спросила Джессика.– Джек – тактичный человек, поэтому он и назначил Лиле свидание. Я хочу сказать, что он никого не знал в нашем городе, а она пригласила его на вечеринку и со всеми познакомила. Он считает себя обязанным пригласить ее куда-нибудь один раз.
Элизабет с сомнением посмотрела на сестру.
– Лиз, ну что ты так уставилась на меня? Все будет нормально. Я уверена, что по-настоящему ему нравлюсь только я.
Элизабет встала и потянулась.
– Надеюсь, что это правда. Я не хочу, чтобы ты влипла в какую-нибудь историю, Джес, а об этом парне ты ровно ничего не знаешь.
Глаза Джессики опасно сощурились, и от переполнявшего ее возмущения она пронзительно взвизгнула – так свистит закипевший чайник.
«Ну как может моя сестра быть такой непроходимой тупицей! Ведь именно тайна, окружающая Джека, делает его таким интересным!»
Элизабет сделала последнюю попытку заставить сестру рассуждать здраво.
– Но почему он ничего о себе не рассказывает? Что он скрывает?
Джессика встала и, подойдя к сестре, схватила ее за руку.
– Слушай, может быть, ты такой человек, который должен обязательно точно все знать наперед и не терпящий никакой неопределенности, – все надежно, безопасно, никаких случайностей. Но я люблю загадки и неожиданности. Они делают жизнь интересной. Так что в том, что касается меня, ты, мисс Клуша, можешь оставить свое беспокойство при себе. – Джессика повернулась на каблуках и вышла из комнаты через ванную, соединявшую их спальни.
Элизабет вздохнула. Она совсем не хотела вести себя как курица-наседка, но Джек вызывал в ней смутное чувство тревоги. И ее не оставляло опасение, что Джессика опять, уже в который раз, схлопочет себе большие неприятности.
Когда в восемь часов раздался звонок в дверь, Джессика, сияя, бросилась открывать. Улыбка ее стала еще радостнее, когда она увидела Джека. В широких брюках песочного цвета, голубом хлопковом батнике, коричневых мокасинах и подпоясанный в тон им коричневым ремнем, он, казалось, сошел со страниц журнала мод. Джек широко улыбнулся ей, и в его зеленых глазах отразилось восхищение.
– Ты изумительно выглядишь, Джессика, – сказал он, протягивая ей в левой руке, которую он до этого держал за спиной, одну алую розу на длинном стебле.
– О, Джек, это чудесно. – Взяв цветок, Джессика глубоко вдохнула его аромат. – Она прекрасна.
Джек вежливо ждал в дверях, наблюдая за ней.
– О Господи, прости, что держу тебя у порога, – сказала Джессика. – Заходи. Мама с папой будут рады с тобой познакомиться.
Взяв его под руку одной рукой и с цветком в другой, она ввела его в гостиную.
– Мама, папа, это Джек, – гордо сказала она.
Высокий темноволосый Нед Уэйкфилд поднялся с дивана, протягивая Джеку руку. Если он и заметил, что Джессика представила его только по имени, то ничего по этому поводу не сказал.
– Рад с тобой познакомиться, – произнес он приветливо.
– Я тоже рад с вами познакомиться, мистер Уэйкфилд. И с вами, миссис Уэйкфилд. – Джек пожал им руки.
– Ты принес Джессике розу? – спросила миссис Уэйкфилд, увидев в руке дочери цветок. – Как это мило.
Джек улыбнулся:
– Я купил ее в новом цветочном магазине в торговой аллее. Вы там бывали? Его хозяин составляет очень красивые букеты наподобие японской икебаны.
Джессика слушала, как Джек разговаривает с се родителями. Казалось, он их полностью очаровал. И ее это нисколько не удивляло. И что там выдумывает Элизабет? Знала бы, что говорит. Джессика подняла голову и так, чтобы никто не заметил, кинула сердитый взгляд в ту сторону, где наверху была спальня ее сестры. Затем посмотрела на Джека, не скрывая своего восхищения.
В ответ он подошел к ней и обнял за плечи. Его прикосновение подействовало на Джессику как электрический разряд.
– Ты готова? – спросил он.
– Вполне, – ответила Джессика, которой не терпелось остаться с ним наедине.
Попрощавшись с родителями, они наконец-то вышли из дому. Теперь они с Джеком были одни.