– Профессия – парикмахер. – Настя сверилась с записью в листочке. – Ну да, парикмахер.
– Стилист, – поправил ее миловидный молодой человек с безукоризненными чертами лица и огромными зелеными глазами – явно он в редакторе от души поколдовал над своей внешностью.
Ну вот, теперь у нас настоящее толерантное общество – мы обзавелись первым представителем с нетрадиционной ориентацией. Впрочем, фиг с ним, мне на это начхать. Руки есть? Ноги есть? А дальше все просто – иди работай. К тому же парикмахер у нас точно лишним не будет – волосы здесь растут так же, как и в старом мире, без дела парень не останется. Да и женщинам радость будет. Только вот где ему орудие производства достать?
– Стилист так стилист, – не стал с ним спорить я. – Как скажешь. Но предупреждаю сразу: у нас тут все занимаются всем, так что работы по твоей профессии не обещаю. Точнее, пока не обещаю. Уж извини, Стилист.
– Слово «пока» меня устраивает, – без выпендрежа сказал парень. – И еще раз напомню: меня зовут Алекс.
– Тебя зовут Стилист, – сказала у него за спиной Настя. – Извини, но мы здесь больше по позывным друг друга именуем. Алексов может быть много, а Стилист будет один.
Чистая правда. Со временем у нас оказалось сразу пять Наталий и три Ирины, и это привело к тому, что рассвирепевшая Настя, на реплику которой: «Наташ» – хором отозвалось сразу пять голосов, в унисон сказавших: «А?» – шустро раздала всем клички, которые после поименовали «позывными». Так благозвучней.
– Эксклюзивчик? – обрадовался парикмахер. – Это по мне! А чем вам мое имя не подходит, которое я для игры выбрал? Я же его тоже называл?
Ну да, еще тот ник. Марципанчик – как вам?
– Стилист, – твердо ответила Настя. – Стрим, иди сюда. Сопроводишь пассажира до места и передашь с рук на руки Фрау.
Все верно – для начала Стилист был отправлен в распоряжение Генриетты, у нее дело для всех найдется, был бы человек. Ну и потом – если у нее выжил, то дальше будет легче.
И вообще, наша фрау «самый главный повар» развернулась во всю мощь своей широкой натуры.
Она нашла дело для всех, кто не был задействован на иных работах, безошибочно определяя, к чему кого припахать. Кто-то тягал из реки рыбу, кто-то был приставлен к засолке, кто-то вывешивал рыбу на туго натянутые веревки – дело было у каждого.
Что до рыбы – она первое время и в самом деле шла по реке валом. Но уже к сегодняшнему дню ее количество стало снижаться, примитивные бредни были уже не так полны на подходе к берегу, да и «морды» Ювелира (к слову, отлично себя показавшие) уже не трещали от переполнявшего их количества рыбы. Ученые оказались правы: всему есть предел. Погуляли – и будет, видимо, так все тут спланировано.
Но и того, что мы успели выловить, было много. Скажем так – это не стратегический запас, но голод в ближайшее время нам точно не грозил.
Рыба была самая простая, если так можно сказать. Никаких экзотических видов, никаких белорыбиц или жирных форелей – красноперка, чехонь, голавли, лещи. Еще попалось нам несколько налимов, а Владек даже вытащил из реки приличных размеров сома, зацепив его на удочку. Я, ради правды, не слишком ориентировался в этой специфике, но зато Владек с Генриеттой знали, что к чему, они и сказали, что это стандартный набор для европейских и среднерусских рек.
Эти двое, к слову, нашли друг друга, и даже языковой барьер им был не помеха. Они слаженно орали на народ, разделывающий улов, подгоняя их, и с одинаковой радостью смотрели на растущие на берегу сушильные ряды.
Я, правда, поначалу был против того, чтобы сушкой занимались на берегу. Во-первых, мне казалось, что близость реки повлияет на качество засушки, во-вторых, сегодня погода хорошая, волна почти незаметная, а завтра? А ну как буря налетит?
Но меня переспорили, и в результате я сдался, сообщив, что теперь эта парочка несет за запасы персональную ответственность.
Нет у меня времени спорить, других дел много. Группа начала расти, и расти быстро, одновременно с этим начали появляться и другие, более четкие планы по дальнейшему существованию, и проблемы, с этим связанные.
С момента второго пришествия Окуня прошло уже четыре дня. Казалось бы, пустяк, меньше рабочей недели, но это было актуально там, в мире комфорта и рутины. Тут же что ни день, что-то новенькое случается. И в первую очередь – прибывающее к нам пополнение.
Костер оправдал себя. На огонек шли и шли люди, большей частью измученные голодом и неопределенностью. Многим из них было уже все равно, что именно их здесь ждет, они просто как мотыльки летели на свет, чтобы либо найти приют, либо сгореть.
За четыре дня к нам пришло порядка полусотни человек. Полусотни! Они бродили по степи, по лесам, кто-то объединялся с себе подобными, кто-то странствовал сам по себе, но единство было в одном – никто из них не понимал, что происходит.
А вот узнав правду, все реагировали по-разному. Кто-то нам просто поначалу не верил, кто-то даже начинал истерить, требуя немедленно закончить «все это». Что «это», они не объясняли, продолжая плакать или даже кидаться на нас с кулаками, чем зарабатывали для себя статус «нестабилен» в списках Насти.
Но были и те, кто воспринимал реалии сегодняшнего дня как данность, уже поняв, что где-то что-то пошло не так. Они выслушивали вводные и кивали головой в такт нашим словам, как бы давая понять, что мы подтвердили их предположения. Именно на таких людей мы делали ставку, именно такие люди нам были нужны в первую очередь.
И брали мы не всех, против моих же недавних размышлений о кадровом вопросе. Суммарно шесть человек было отбраковано у стены (внутрь крепости мы больше вновь прибывших не пускали, вплоть до того момента, как принималось решение об их приеме в группу), и им было предложено поискать для себя другую компанию. Причины были разные – двое явно имели уголовное прошлое, его не скроешь, как ни старайся, один оказался из больших чинов правительства (вообще непонятно, что он делал тут, почему не купил место на Ковчеге) и сразу же по прибытии к стене начал меня учить, что и как делать. Он сообщил нам, что на данный момент в этих землях является представителем высшей государственной власти, и потребовал немедленной передачи в его руки рычагов управления народом и полноты диктаторских полномочий. И даже место зама пообещал, в благодарность за подготовку народа к его прибытию.
Понятное дело, что, посмеявшись над ним от души, мы попытались отправить его обратно в степь. Он уходить не пожелал, явно не понимая, что здесь происходит, начал грозить нам разными карами, включая генеральную прокуратуру и Высший Европейский суд, на наши увещевания и советы никак не реагировал, в результате за час достал нас до печенок, и нам пришлось применить силу. Точнее насилие. Проще говоря, мы его как следует отбуцкали, и только эти аргументы заставили его покинуть нашу территорию. Он долго издалека грозил нам кулаком, не подозревая даже, что мы ведь его и убить могли.