– Я люблю тебя!
– И я очень сильно люблю тебя, Катюша!
Юрий приехал на следующий же день, после чего Саша поведал мне, что с документами вопрос в ближайшее время будет решен. Осталось найти деньги.
План побега был очень прост. В колонии-поселении можно свободно передвигаться по территории. Достаточно было уйти на работу в лес рубить дрова, обойти забор через лес и выбежать на трассу, где я должна ждать его на автомобиле с заранее приготовленной сменной одеждой, очками и кепкой. Оставалось лишь найти машины. Вторая машина была необходима для того, чтобы поменять первую до ближайшего поста полиции. Далее мы должны пересечь границу, и примерно в это время дежурные хватят осужденного Баринова. Сначала они будут искать его сами и только спустя пару часов объявят о побеге. Но нас уже не будет в этой стране.
Через день Саше посетил Виталий, после чего заехал ко мне домой и передал сверток, в котором было завернуто 50 тысяч долларов.
Машины найти было несложно – многие таксисты во время кризиса в стране остались без заработка, поэтому за хорошее вознаграждение согласились сдать в аренду машину, причем пригнать и забрать их они должны самостоятельно в условленном месте. Гораздо труднее оказалось найти парик с волосами естественного вида.
Необходимые вещи были собраны, до конца месяца оставались считанные дни. Признаюсь честно, было страшно, но процветающее беззаконие в нашей стране не оставляло нам выбора.
Я ехала к Саше с последними уточнениями плана, но дурное предчувствие и страх не покидали меня. И не зря…
Мы не успели. Сашу посадили в ШИЗО на 15 суток, после чего сразу планировали перевести на общий режим, откуда побег невозможен. Штрафной изолятор, он же ШИЗО, – это маленькая комната, в которой нет ни кровати, ни стола. Открывают дверь в ШИЗО один раз в день на прогулку в присутствии дежурного. Свидания запрещены.
Все, плану не суждено свершиться. Слезы и истерика не заставили меня долго ждать. Я кричала: «Нет! Нет! Нет!» Меня вывели на улицу и попросили покинуть территорию.
Казалось, что жизнь закончилась. Боль души и реальная боль сердца, переживания за Сашу и полное разочарование!
Я замерла в машине и просидела несколько часов, смотря в одну точку. Меня вывел из оцепенения звонок. Это была Лена, тоже осужденная, но одна из немногих, кто не боялся держать сотовый телефон: «Катя, Саша был на прогулке и просил передать тебе, что все хорошо, ничего не меняется, через три дня в то же время. Больше он ничего не сказал. Видимо, через три дня в то же время он что-то передаст, и я позвоню тебе».
– Спасибо большое, Леночка!
– Сочтемся, пока.
«Все хорошо, ничего не меняется, через три дня в то же время». Это не звонок и не прогулка, завтра должен был быть побег. Но как он оттуда выберется? И где его ждать? В лес из ШИЗО он никак не попадет. Мне нужна была еще информация. Я завела машину и поехала домой. Мы с Сашей понимали друг друга без слов, он хотел что-то еще передать мне в этих словах. «Думай, думай, Катя! Решается твоя судьба», – сама себе говорила я. Сбежать во время прогулки невозможно – это самоубийство. Значит, он хочет каким-то образом выйти из ШИЗО, тогда у нас будет буквально несколько часов, пока ему не принесут ужин. Но как? Железная дверь в ШИЗО закрывалась только снаружи, и окон в изоляторе нет. Где встречать Александра? Мысли стали путаться в голове, а пока мне предстояло вывезти ребенка с мамой в Европу, чтобы через три дня свершить задуманное, а потом забрать Матвейку и лететь в США просить убежища. Вся надежда на эту сильную страну.
Я решила полностью довериться Александру, поэтому действовала по плану. В этот же день я отправила сына с мамой за границу. Вечером поехала к колонии-поселению, чтобы понять, что задумал Саша. Я оставила машину в лесу и пошла пешком изучать местность. Напротив изолятора был забор, за ним – дорога, а за дорогой начинался лес. Я направилась в сторону этого леса, но голову по-прежнему не посетила ни одна мысль. Я присела напротив стены ШИЗО и задумалась о том, как там мой Сашенька, без окон, без кровати и без вкусного обеда. Слезы потекли, и от потери контроля над собой я начала бить рукой по земле. Но что это? Какое-то железо? Я встала, ногами расчистила траву и увидела люк канализации. Вот, что имел в виду Саша. Он выберется через канализацию. Я побежала к машине, взяла инструменты и открыла люк. Все стало понятно – в ШИЗО есть умывальник с унитазом, который прикреплен к стене сплошным железным ящиком. Если его открутить, то Саша попадет в канализационную трубу, а по ней – сюда в лес. Но чем он будет откручивать ящик? Мне необходимо было передать ему отвертку. Если мы не совершим этот побег, то опера-взяточники могут не только ужесточить ближайшие полгода, но и подкинуть наркотики, чтобы увеличить срок. Они готовы на все ради денег, а их у нас нет.
Я вспомнила про Лену, которая звонила. Она работала поваром, готовила для осужденных, сама отбывала наказание за продажу наркотиков уже семь лет. Именно она приносила обеды и ужины наказанным в изолятор. Конечно же, отвертку она передавать откажется.
Утром я поехала в хозяйственный магазин поискать какой-нибудь инструмент, который мог бы заменить отвертку. Я обратила внимание на красивый маникюрный набор, содержащий несколько разных железных штучек для обработки ногтей. Я приобрела его и сразу же выехала в колонию оформить короткое свидание с Леной. Набор пронести было несложно. В комнате свидания я подарила его Лене с благодарственной речью за последний звонок. Она была несказанно рада – так ногти обрабатывать им запрещали.
– Только у меня одна просьба, в долгу не останусь, – добавила я.
– Говори.
– Могла бы ты сегодня вместе с обедом передать Саше вот эту железную палочку для кутикулы из твоего набора?
Эта палочка идеально подходила для таких дел. С одной стороны у нее был острый, как нож, наконечник, видимо для среза кожи кутикулы, а с другой, – маленькая ложечка, чтобы отодвигать кутикулу.
– Хорошо. Но только скажи, для чего ему? Если вскрывать вены, то я – пас, – испуганно сказала Елена.
– Нет, что ты. Неужели ты думаешь, что я бы дала ему это сделать? Нет, конечно. Просто он на нервах грызет ногти и кожу вокруг пальцев, после чего у него образуются сильные заусенцы, кровь, вплоть до гематом, – соврала я. – А это —единственная палочка, которая спасает его ногти. Не переживай, он ее завтра тебе вернет.
– Саша часто выручал меня, поэтому я это сделаю. Но чтобы без подстав.
– Конечно же, дорогая.
На этом мы распрощались. Мне необходимо было убедиться, что Саше подошла эта железная палочка из маникюрного набора для откручивания болтов. Для этого я должна была вечером под любым предлогом попасть в дежурку и устроить там скандал. Саша услышал бы мой голос и ударил трижды по двери, если все по плану, и один раз, если что-то не так. Таким образом мы переговаривались на судах через решетку – Саша стучал по скамейке три раза, если удавалось уговорить конвоира разрешить нам поцеловаться после заседания, и один раз, если не удавалось.