Анна хотела окликнуть его, но не смогла – у нее вдруг тоже пресеклось дыхание.
Марина мгновение стояла неподвижно, потом вдруг кинулась вперед, упала на колени, уложила Петра ровно, прижала пальцы к его горлу – ловила пульс. Анна обратила внимание, что лицо у нее совершенно спокойное, деловитое, невозмутимое.
– У него с сердцем как? – спросила она негромко, и звучание ее голоса вместе с выражением лица отрезвили Анну.
– Здоровое. Никогда не жаловался… – выдавила она, заставив наконец себя стронуться с места и опуститься на колени рядом с мужем.
– А давление? Пониженное?
– Наоборот, у него гипер… – Она вдруг забыла самое простое, общеупотребительное слово. – Повышенное давление!
– Зачем же есть так много соленого?! – чуть не вскрикнула Марина, но тотчас снова склонилась над Петром, резко приподняла его, повернула на бок… Его снова начало рвать.
– Господи, да что ж это?! – в отчаянии выкрикнула Анна.
– Пусть рвет, это хорошо, вся гадость выйдет, – бросила Марина. – У вас мобильник есть?
– Что?! А, вы имеете в виду сотовый… Есть, конечно.
– Быстро наберите 03, «Скорую», и дайте телефон мне, – скомандовала Марина, снова переворачивая Петра и без малейшей брезгливости вытирая ему рот платком, который нашарила в кармане своего сарафанчика.
Анна сунулась в машину, достала из бардачка сотовый, набрала 03, потом с трудом вспомнила, что это городской телефон, значит, надо сперва нажать 8, потом 22…
– «Скорая», слушаю вас.
Анна быстро протянула телефон Марине.
– Алло? Мужчине плохо на дороге, срочно пришлите машину. Резкое падение давления, упадок сердечной деятельности. Нет, лучше токсикологическую бригаду. Думаю, не сердце, подозреваю отравление селитрой. Мы сейчас на выезде из города, как раз миновали Кузнечиху. Тут почти напротив какое-то придорожное кафе, названия не вижу, мы метрах в пятидесяти от него. Почему уверена насчет селитры? Значит, есть основания! Что? Сколько лет, как зовут? Погодите, я его жене трубку передам. У нас темно-серый «Пежо», да, будем ждать. Хотя нет, лучше давайте мы вашей машине навстречу поедем. Да, пусть гонят через Четвертый микрорайон в Кузнечиху, тут наверняка не потеряемся. Номер… Какой номер машины? – обернулась она к Анне. – Ладно, возьмите трубку, скажите им все, что они хотят знать, я пока попытаюсь его втащить в машину.
Анна в полубеспамятстве пробормотала в трубку имя, фамилию, возраст мужа, номер автомобиля, беспомощно глядя, как Марина вышвыривает на дорогу свой багаж: сумку с вещами, сумку с книгами, баул, освобождая заднее сиденье. Потом девушка схватила Петра под мышки, пытаясь заставить его встать, но голова его запрокинулась – он был без сознания. Тогда Марина потащила его к машине… При всей своей видимой хрупкости она оказалась неожиданно сильной: к тому времени как Анна закончила разговор, Петр уже был с грехом пополам уложен на заднем сиденье, дверцы захлопнуты, Марина сидела за рулем и нетерпеливо махала Анне.
Та, от потрясения двигаясь несобранно, неуклюже, снова обежала автомобиль, плюхнулась на свое место и не успела даже дверцу закрыть, как «Пежо» рванул в сторону, разворачиваясь.
– А ваши вещи?! – беспомощно вскрикнула она, хватаясь за дверцу.
– Да при чем тут вещи! – возмутилась Марина, развернувшись перед носом побитой «Газели», которая испуганно порскнула на обочину и замерла там, не то потеряв управление, не то не решаясь ехать дальше, пока на дороге буйствует темно-серый «Пежо». – Если не оказать помощь в течение часа, ваш муж может умереть!
Анна взялась за горло, откинулась на спинку сиденья, боясь обернуться, посмотреть на Петра, который мотался там, сзади, с серым, полумертвым лицом и закаченными глазами.
– Дверцу свою закройте как следует, – приказала Марина. – Еще не хватало выпасть! И позвоните снова в «Скорую», выехала ли бригада?
Анна тупо взглянула на ее, удивляясь, почему это голос Марины зазвучал тонко, тоньше комариного писка, а лицо вдруг стало стремительно отдаляться.
– Господи, да не время сейчас для обморока! – вскрикнула девушка, одной рукой перехватывая выпавший из ослабевших рук Анны телефон. Наверное, она говорила еще что-то, но Анна уже не слышала.
– Вы что же, до меня к другим врачам не обращались? К специалистам? Я ведь врач широкого профиля, а здесь нужен узкий профессионал по теме, вы понимаете? – спросил Александр не без угрюмости – оттого, что чувствовал себя крайне по-дурацки – персонажем какого-то фильма.
Он сидел в мягком кожаном кресле, какие доселе видел только в витринах роскошных мебельных магазинов, в квартирах богатых людей (как известно, богатые тоже плачут, в смысле – болеют, а значит, и вызывают «Скорую помощь») или опять-таки в фильмах. В руке у него имел место быть толстостенный хрустальный бокал, в котором плескался джин «Бифитер» с тоником, а в этой пижонской смеси колыхались кусочки льда. Для полноты банальности на хватало только сигары – причем непременно взятой не из коробки, а из отдельного тубуса! Однако Александр не курил, поэтому обошлось и без сигары, и без сигарет.
Кстати, хозяин тоже не курил, только попивал чаек из необыкновенно красивой и большой керамической кружки. Пил чай и третий присутствовавший в кабинете – Серега. Очевидно, между «бронзовой маской» и его охранником существовали совершенно доверительные отношения. А может быть, Серега находился здесь только для острастки гостя, бог его ведает, Александр в подробности не вдавался, решив, что это ниже его достоинства. К тому же его просили не строить из себя невесть что, а помочь больному, страдающему человеку. Исполнить ту самую «клятую клятву Гиппоклята».
– Как же, как же не обращался, – пожал плечами хозяин. Несколько минут назад Александр узнал, что обладатель жуткой «бронзовой маски» носил вполне тривиальное имя – Петр Федорович Манихин. – Мыслимо ли это – не кинуться в первую же очередь за помощью к медицине! И конечно, первым приговором была аддисонова болезнь. Вы ведь тоже именно так подумали.