Сам он старался не «светиться», дела вел через своих бригадиров, но, если вдруг дело дойдет до крайности, он лично возьмется за нож. И пацаны должны это понимать.
– И мы за тебя, брат, любого порвем! – кивнул Емеля.
– Любого! Без вариантов, – подтвердил Вензель.
– Надеюсь, до этого не дойдет. Но если вдруг, я на вас надеюсь, – сказал Матвей.
– А как мы без тебя? – сразу стал серьезным Емеля. – Без тебя мы никто. И никак…
Он достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся, с блаженным видом выпустил дым в потолок.
Они сидели в дальнем конце ресторана, у входа в подсобное помещение. Можно было взять отдельный кабинет, но Матвей отказался от такого варианта. Если бы в кабинете был черный выход, тогда другое дело, а там даже окна не было. И Емеля с Вензелем хорошо знали, что такое отдельный кабинет. В свое время в такой западне оказался Бешняк со своей сворой, они сами его там и уложили…
Сразу за дверью находилась кухня, в которой имелся свой собственный выход на задний двор. Матвей уже был там, если вдруг что, он не заблудится… В бегах он, а менты до сих пор практикуют облавы, и об этом нельзя забывать. Впереди за соседним столиком отдыхали бойцы Емели, а справа – Вензеля. Если что, эти ребята сдержат ментов…
– Я тут подумал, может, нам не только с заводов кормиться, – выкурив сигарету, сказал Емеля. – Тут барахольный рынок на Ленина есть, там такие бабки крутятся…
– А кто рынок держит? – спросил Матвей.
– Да шпана какая-то. Какие-то Семафор и Бобыль. Они за эту барахолку бьются, сегодня одна власть, завтра другая. Один бардак с этого дела…
– А ты хочешь порядок навести?
– Да не проблема. Забьем «стрелку», поставим вопрос, решим проблему. Стволы у нас есть, пацаны реально ко всему готовы…
– Уверен?
– Уверен.
– А почему ты думаешь, что Семафор за своих не уверен? Его пацаны сейчас реально в деле, война у них… А твои пацаны в каких реальных делах побывали? За тобой дела есть, не вопрос. За тобой, за Селезнем, за Никитичем… Но это старая гвардия, а молодые где обкатку проходили?
– Вот и пройдут!
– Ну, хорошо, а как ты потом с Вензелем рынок делить будешь? Или ты сам там хочешь?
– Ну, порешаем… Там же не один рынок, есть еще и на Дзержинского барахолка.
– Это Восточный район. Себе ты центр хочешь, а Вензелю окраину предлагаешь?
– Да не предлагаю… – нахмурился Емеля. – Предлагаю собраться, поговорить. Поделим город пополам, будем работать.
– Как? С кооператоров пенки снимать? С каждой мартышки по банану?
– Ну, а в Барсане разве не так?
– Так же, – кивнул Матвей. – С каждого «несуна» по нитке – братве на рубашку. Но там золотые нитки, и рубашка золотая. И Семафоров там с Бобылями нет… Там золото, по ниточке. А Бессонов медь вагонами вывозит. Яша с этого больше, чем с «рыжья», имеет. Или нет?
– Ну, и с бензина хорошо сливают, – кивнул Емеля.
Он взял под контроль все фирмы, которые кормились с завода, дело налажено, деньги в карман текут рекой. И Вензель не жалуется, хотя дела у него не так хорошо идут. Матвей нацелил его на завод химических удобрений, пацаны уже пробивают ситуацию…
– И Семафор под ногами не путается, – заметил Матвей.
– Так он про эти дела и не знает.
– Не знает. И никогда не узнает. Потому что его уровень – это барыги с рынка. Наехать, набить, отобрать… А мы сразу быка за рога, и нормально все, деньги лопатой… Только лопата крепкой должна быть, чтобы не сломалась… А деньги в бизнес надо вкладывать. Хочешь, этот ресторан купи!
– Ресторан? Я?! – Яша заинтригованно посмотрел на Матвея.
– Ты… Хочешь, за «лавэ» со своего «общака», для братвы, или чисто за свои. У нас капитализм. И приватизация.
– Ну вообще-то я уже думал.
– Вот и думай. А рынок и все такое оставь для шакалов, пусть они друг друга за эту кость грызут… А пацанами заняться надо, сырые дрова горят плохо…
Была у Матвея мысль организовать в тайге учебный лагерь. Нанять инструкторов по боевой подготовке, пусть гоняют пацанов, учат их стрелять, убивать, вести боевые действия в городских условиях. Деньги на это выделят бригадиры, а Матвей свой «общак» под это трогать не станет.
А «общак» у него был. Как же без этого?
И Шалут его на воровской ход ставил, и Боярчик за своего признал. Шалут преследовал одну цель – хотел ему меньше платить за угнанный товар. Боярчик хотел запудрить ему мозги, чтобы он сам, по своей воле, как тот баран, шел под нож – на жертвенный алтарь. Но, как бы то ни было, в «черную» масть его вписали.
Матвей не был поклонником блатной романтики, машины он угонял чисто из-за денег, но сейчас у него не было другого хода, кроме воровского. Рано или поздно его возьмут, вернут в зону, а там спросят, чем он занимался на воле. И он должен будет дать достойный ответ.
К тому же под воровским флагом удобно было брать под себя город. Кто такой Матвей? Вор! Тогда какие вопросы? Вопросы могли возникнуть у коронованных бродяг. Но где они? Раджин зачистил город, и сам сгинул вместе с Барамом и Атариком. Все, больше никого не осталось, ну, если не считать всякую шушеру, от которой одна только пыль…
Говорят, какой-то Евстигней объявился, в родные края из мест не столь отдаленных вернулся, блатных вокруг себя собирает. Но все это на уровне слухов. Где он, этот Евстигней? Может, и нет его вовсе. Блатные умеют создавать мифы…
Но вопросов Матвей не боялся. Он себя на положение не ставил, за городом «смотреть» не собирался. У него здесь свои дела, возможно, когда-нибудь Красносибирск будет принадлежать ему просто по праву сильного.
Он не строил иллюзий насчет своей безопасности. Капитан Булавин вроде бы утратил к нему интерес, не бьет копытом в своем стойле. Но, вне всяких сомнений, злобу затаил.
В Барсане Матвея вроде бы не искали, но это не факт, что там все спокойно. Может, и местные менты уже рыщут по городу в поисках гражданина Молотова. Скорее всего, и в лагере о нем знают… Именно поэтому он заслал в свою зону серьезную сумму – чисто на лагерный «общак». Не от своего имени заслал, но тем не менее прогон сделан. А как там распорядятся его деньгами, его это пока не волнует. Вот когда вернется, тогда и спросит… Не хотелось бы возвращаться, но все возможно…
Что будет, то будет, а пока все пучком. Братва потихоньку прибирает к рукам город, на подходе новая бригада, которая составит Емеле и Вензелю здоровую, как хочется надеяться, конкуренцию. И еще есть желание замутить свой собственный коммерческий проект. Матвей думал о собственном, подконтрольном только ему банке, через который он пустит все финансовые потоки, хаотично циркулирующие через город. Те же братья Вагины могли бы стать клиентами этого банка. И если захотят, то станут, а не захотят – заставят… Сколько таких Вагиных в масштабах делового и промышленного Красносибирска!..