– Это ревность?
Герман кивнул.
– Не буду скрывать.
– А мне кажется, тебя волнует другое.
– Работа? – Он зло улыбнулся. – Так и есть. Не хочу, чтобы ты сдала меня с потрохами…
– О чем ты говоришь? Послушай себя. Это ужасно!
– Не тебе судить! Я пашу, как раб на галерах! Все для того, чтобы обеспечить нам безбедную старость.
– А ты уверен, что хочешь встретить ее со мной? – спросила Катерина.
– Объясни. Я не понял вопроса.
– Не знала, что ты такой тугодум.
– Не морочь мне голову! Если хочешь что-то сказать, скажи!
– Мне все известно про Стерникову.
Герман недоверчиво улыбнулся:
– Я сам тебя с ней познакомил.
– Ты не понял. Я знаю, что прошлую ночь вы провели в отеле «Ритц-Карлтон».
– Бред! Я был в Туле…
Катерина прошла к дивану, села, взяла пульт и стала переключать каналы. Потом спросила с показным равнодушием:
– Так в Туле или в Калуге?
– Какая, черт, разница! – взревел Герман. – Я не должен перед тобой отчитываться!
– А я и не прошу. Ты сам завел разговор.
– Мы говорили о тебе и о Борисе. Я запрещаю тебе контактировать с ним! Ни говорить, ни встречаться!
– Ты не вправе предъявлять подобные требования.
– Еще как вправе! – Герман энергично прошелся по комнате и встал перед ней. – Я твой муж!
Катерина выключила телевизор, поднялась с кресла и прошла в спальню. Вернувшись с подушкой и одеялом, легла на диван.
– Что это значит? – спросил Герман. – Ты будешь спать здесь?
Катерина повернулась спиной и ничего не ответила.
– Ну и черт с тобой! – сказал Герман, прошел в спальню и со стуком закрыл за собой дверь.
* * *
Рано утром Катерина поехала на квартиру, покинув номер до того, как проснется Герман. Она хотела избежать продолжения разговора и вместе с тем винила себя в том, что не смогла переступить через гордость и предъявить Герману претензии так же, как это сделал он сам. Тема его измены прозвучала невнятно. Катерина за безобидные разговоры с Картавиным оказалась для мужа предательницей. Ему наверняка было известно содержание их телефонных разговоров. А значит, для ревности причин не было. Тем не менее Герман разыграл эту карту.
Вскоре Катерине пришлось отвлечься от своих мыслей. Она приехала на Мясницкую и уже сворачивала под арку во двор.
У подъезда курил мужчина. Катерина узнала в нем прораба Исаева.
– Здравствуйте, Олег!
Он посмотрел на нее и вздохнул.
– У нас опять новость.
– Приятная?
– Я бы не сказал.
– Ну?
– Этой ночью в квартиру наведались еще раз.
Катерину словно током ударило. Она физически ощутила убойную силу этого сообщения.
– Снова через черный ход?
– Нет. Его заложили кирпичом.
– Тогда как?
– Думаю, через входную дверь.
– Зачем они приходили?
– У меня есть кое-какие соображения, – Исаев отбросил в сторону сигарету. – Идемте, я покажу…
Они поднялись на второй этаж и вошли в квартиру. В первой же комнате Катерина увидела пустой оконный проем. Само окно, вернее, оконные рамы, лежали на куче мусора.
– Может быть, они влезли через окно? – предположила она.
– Оконный блок только что сняли. Сегодня привезут новые окна. – Исаев прошел к стене и показал неглубокую нишу с торчащими проводами. – Видите? Здесь была фальшпанель. За ней, судя по проводам, стояла какая-то аппаратура. Сегодня ночью панель взломали и все, что было, – забрали.
– Только здесь?
– Нет, еще в четырех комнатах такие же ниши.
– Забрали – и слава богу.
Вскинув глаза, прораб изумленно спросил:
– Вас это нисколько не удивляет?
– Даже если удивляет… Что я могу сделать? – Избегая смотреть на Исаева, Катерина прошла к окну и, глядя на улицу, нервно спросила: – Когда установите бронированную входную дверь?
– Теперь – как можно быстрее.
– Надеюсь, после этого ночные визиты закончатся.
– Не думал, что вы так равнодушно ко всему отнесетесь.
– У меня и без этого много проблем. Не хочу переживать из-за такой ерунды.
– Ну, если это ерунда…
Катерина не собиралась посвящать прораба Исаева в тайны своей квартиры, она просто сменила тему.
– Когда привезут новые окна?
– Сегодня. – Исаев отвечал неохотно, недоумевая по поводу ее непонятной реакции. – И вы не обратитесь в полицию?
– Нет, не обращусь. – Ответ прозвучал легковесно, однако ей удалось избежать объяснений.
– Здесь есть еще кое-что… – Исаев жестом пригласил ее выйти из комнаты и показал кирпичный прямоугольник в коридорной стене. – Похоже, в этом месте была дверь. Судя по старым кирпичам, ее заложили давно.
– Когда-то эта квартира была одним целым с соседней. – Не проявив большей заинтересованности, Катерина вернулась в комнату.
Тогда Исаев сказал:
– Тищенко оставил эскизы. Просил, чтобы вы посмотрели.
– Где они?
– В машине. Сейчас принесу.
Он ушел, и Катерина осталась одна. В соседней комнате галдели рабочие, слышались глухие удары и звон стекла. По-видимому, они вытаскивали из проема оконный блок.
Катерина перевела взгляд на оконную раму, лежащую на мусоре возле стены. Ей показалось, на стекле что-то есть. И правда: на нем были царапины. Приглядевшись, Катерина поняла, что на стекле нацарапаны буквы. Она чуть-чуть отклонилась, луч солнца упал на стекло. Теперь можно было разобрать, что там написано.
– Про-щай-те това… – прочитала вслух Катерина.
С «прощайте» было все ясно. То, что означало недописанное «това» тоже легко угадывалось – начало слова «товарищи». Это была фраза: «Прощайте, товарищи». Почему здесь кто-то решил попрощаться, но не смог дописать до конца?
В комнату вернулся Исаев:
– Вот эскизы.
– Что я должна сделать?
– Посмотреть и позвонить архитектору.
– Мне нужно идти. Я больше вам не нужна?
– Нет. Сегодня мы занимаемся окнами.
– В таком случае – до завтра.
Катерина вышла на лестничную площадку, хотела постучать в дверь Инны Михайловны, но потом передумала и стала спускаться вниз. На первом этаже она неожиданно столкнулась с мужем Талановой. Наученная горьким опытом, она молниеносно отпрянула, но оба охранника и сам лошадиномордый проследовали на выход. Вскоре она услышала, как отъехала их машина.