— А вот и наш генеральный директор — Погодин Дмитрий Петрович! — быстро сориентировался Виталий, словно ожидал его прихода. — К счастью, Дмитрию Петровичу не сидится в отпуске. Знакомься — президент компании «Буцефал» Розовский Николай Николаевич. — Полный мужчина кивнул и попробовал изобразить улыбку на мясистом широком лице, но у него плохо получилось. — И юрист…

— Сергей Ганич, — подсказал «зализанный».

— Очень приятно, но, как вам уже сообщили, я пока в отпуске. — Дмитрий изобразил на лице нечто, должное сойти за улыбку. — Мне надо с тобой поговорить, Виталий… Петрович!

— Мы изложили свои предложения и условия, ожидаем ваших, — пророкотал полный мужчина, приглаживая «ежик» и демонстрируя на руке массивный перстень с крупным бриллиантом.

— Вот пакет документов. — Юрист указал на раскрытую папку, где находились листы с текстом и таблицами.

— Тогда не смеем вас задерживать! — произнес Дмитрий, и по его интонации было понятно: желательно, чтобы они поскорее покинули кабинет.

— Я вас провожу, — подхватился Борис, высокий сутуловатый мужчина в очках, с вечно торчащими в разные стороны волосами, — он правильно оценил ситуацию.

Гости поднялись и, пожав руки руководителям корпорации, выразили надежду на плодотворную совместную работу и были горячо поддержаны Виталием. Дмитрий демонстративно молчал. Когда за гостями закрылись двери, Виталий раздраженно спросил:

— Какая муха тебя укусила? Люди дело предлагают, для нас очень выгодное, а ты словно с цепи сорвался! Вместо того чтобы вникнуть в суть вопроса…

— Заткнись! — грубо оборвал его Дмитрий. — Виталий, ты меня идиотом считаешь?

— Ты о чем? Можешь толком пояснить?

— Все о том же! Как платье Алены, которое ты отдал Маргарите Львовне, оказалось на яхте? Ее мама умерла через два года после гибели дочери, а платье до сих пор сохранилось и чудесным образом попало в чемодан Леры!

— У тебя с головой все в порядке, Дима?! Далось тебе это платье, когда нам предлагают выгодный контракт! То, что произошло на яхте, — фигня на постном масле! Забудь!

— Это все, что ты можешь мне сказать?!

— Отдал я Маргарите Львовне платье! В тот день мы с Дариком встретились, выпили пива, я — для храбрости перед встречей с горем убитой женщиной. Платье Алены находилось у меня в сумке, Дарик проводил меня до подъезда и остался ждать внизу. Не веришь — спроси у Дарика! После визита к Маргарите Львовне мы пошли продолжать пить пиво.

— Ты нес платье, но отдал ли ты его? Он же к тебе в сумку не заглядывал?!

— Да пошел ты, мудак! Буду я перед тобой отчитываться! У тебя крыша поехала… — Виталий, не договорив, едва успел увернуться от кулака, летящего ему в лицо.

Дмитрий наседал на него, размахивая кулаками. Виталий ловко уходил от ударов, отклоняясь всем корпусом или отпрыгивая в сторону. При очередном ударе Дмитрия правой рукой Виталий поднырнул под нее и нанес мощный апперкот Дмитрию в челюсть. У того померкло в глазах, сознание мгновенно отключилось, и он плашмя рухнул на пол в глубоком нокауте.

Сознание медленно возвращалось к Дмитрию вместе с тупой головной болью, затем боль распространилась по всему телу, словно его молотили вместо боксерской груши. Он лежал на чем-то жестком, холодившем из-за задравшейся тенниски голую спину. Сразу открыть глаза не получилось: они слезились, не придавая резкости окружающим предметам. В голове кружилась чудная карусель, сильно тошнило. Дмитрий потрогал изнутри языком ушибленную челюсть — все зубы были на месте. Он приподнялся, ладонью вытер слезы.

— Пожалуйста, лежите, Дмитрий Петрович! — раздался испуганный девичий голос, и он узнал Виту. — Сейчас врач приедет, пока вам нельзя вставать!

— Кто это тут распоряжается?! — гаркнул Дмитрий. Перед глазами двоилось, троилось, но он все же смог разглядеть, что лежит на кожаном диване в своем кабинете. — Зачем врача вызвала?

— Виталий Петрович сказал, что вы сильно ударились головой об пол и он опасается, что у вас может быть сотрясение мозга.

— Где он? — Дмитрий рукой подвигал челюсть вправо-влево — вроде целая, но подбородок болел. «Виталий же ходит на кикбоксинг, участвует в спаррингах. Отомстил мне за удар на яхте, когда он был сильно пьян».

— Виталий Петрович уехал, нам приказал до приезда врача за вами ухаживать.

— Никакого врача — я в норме!

Дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина в белом халате с чемоданчиком в руке.

— Вот и он! — обрадовалась Вита.

— Иди на свое место, нечего тебе тут делать! — прикрикнул на нее Дмитрий и холодно сказал врачу: — Вас зря вызвали — у меня было легкое недомогание, но уже прошло. Ваш визит, безусловно, будет оплачен.

— Судя по вашим зрачкам и моторике движений, вам не так хорошо, как вы пытаетесь показать.

— Вам же сказано: я здоров!

— Я уйду, но если мои предположения верны, то помощь врача вам вскоре станет необходима, как бы вы ни пыжились. К травмам головы нельзя относиться легкомысленно — бывает, что первое время, пока шоковое состояние не прошло, травмированный чувствует себя терпимо, но затем может даже впасть в кому. Мы с вами прощаемся, или я могу вас осмотреть и задать вопросы?

— Хорошо, валяйте. — Тут Дмитрий почувствовал тошноту и закрыл рот рукой, пытаясь справиться с сильным позывом к рвоте.

— Вот видите — я прав, — хладнокровно отреагировал на это врач, открыл дверь кабинета и попросил Виту, чтобы она принесла что-нибудь, куда ее начальник мог бы блевануть. Дмитрий находился в беспомощном состоянии, борясь с позывами рвоты, а голова кружилась, словно он вертелся на карусели с бешеной скоростью.

После осмотра и вопросов врача вырисовалась более-менее утешительная картина: сотрясение головного мозга, а не ушиб. Необходим постельный режим, по крайней мере на ближайшие пару дней, и медикаментозное лечение более продолжительное время. Когда врач, выписав лекарства, собирался уходить, в кабинет вошла встревоженная Лера и устроила допрос как врачу, так и мужу. Дмитрий догадался, как жена узнала о случившемся, и, несмотря на болезненное состояние, собрался было обрушить свой гнев на секретарей, готов был даже их уволить. Лера эти попытки пресекла и взяла с него обещание не увольнять девочек и в дальнейшем, так как они сделали доброе дело. А врач добавил, что в его состоянии вообще нежелательны сильные эмоции, так как они могут спровоцировать ухудшение самочувствия.

Вернувшись с Лерой домой, Дмитрий почувствовал себя значительно лучше и пытался увиливать от разговора с женой о происшедшем, в конце концов он принял снотворное и вскоре заснул крепким сном.

2

Третий день Дмитрий изнывал в своей квартире от ничегонеделания, чувствуя себя под домашним арестом. Он выполнял указания врача и еще более строгие инструкции Леры. Ведь пока он спал под действием снотворного, она переговорила с Виталием и узнала, что произошло. У супругов состоялся серьезный разговор, после которого Дмитрий, осознав свою вину, пообещал больше не делать скоропалительных выводов и не совершать опрометчивых поступков, не посоветовавшись с Лерой.