* * *
Пообещав перезвонить, Горнов оставил нас в больнице. Володю сразу увезли, а я сидела в холодном неуютном коридоре и пыталась причесать свои растрепанные чувства, но получалось очень плохо. Получалось только сидеть и ждать. После бесконечного ожидания ко мне подошел врач и попросил меня связаться с родителями моего друга: состояние Володи было тяжелым. В сознание он не приходил. Стараясь сдержать дрожь в голосе, я по телефону сообщила о случившемся его матери и дождалась ее приезда. К сожалению, больше ничем помочь не могла.
Потрясенная и измученная я добралась домой ближе к утру. Тихо отворив дверь, натолкнулась на Максима. Он был полностью одет. Наверное, прождал меня всю ночь.
– Нагулялась? – бесцветным голосом спросил он.
Я хотела сказать колкость, но вместо этого прислонилась спиной к двери и заплакала.
– Тебя обидели? – Его голос дрогнул.
Я отрицательно покачала головой. Тогда он просто обнял меня за плечи и усадил на диван. Я уткнулась головой в его рубашку и поняла, почему так долго и с таким удовольствием рыдала на его плече Ира. Плакать было удобно и сладко. Максим говорил что-то тихим, удивительно приятным голосом и гладил меня по голове. Постепенно обретя дар речи, всхлипывая и порой жалко поскуливая, я рассказала о Володе.
– Девочка моя бедная! – от этих слов, а еще больше от того, как они были сказаны, мое сердце на мгновение замерло. Я подняла голову и посмотрела на Максима. Его лицо было опасно близко. Мне вдруг, совершенно не к месту, захотелось почувствовать, какие у него губы. От этой мысли стало стыдно, и я отпрянула. Максим сразу отпустил меня, отодвинулся и сказал уже своим обычным голосом.
– Как он там очутился? Он за тобой следил?
– Зачем?
– Может, он в тебя влюблен?
– Володька? – я невольно рассмеялась. – Ты попробуй, спроси у него, как я выгляжу. Могу поспорить, что он не сможет описать. Он влюблен только в компьютер, причем с детства.
– Нет, причина другая. – Я догадывалась, почему Володя стоял около той двери. Мне пришлось рассказать Максиму о нашей с Володькой рекламе, и о том, как надо мной подшутили.
– Я вчера в интернет-клуб не заходила, а Володя зашел. Получил это глупое письмо. Я бы, конечно, второй раз на него не попалась, а Володька попался. Только я не понимаю, за что его так зверски избили? Может это случайность?
Максим молча пожал плечами.
– Давай посмотрим в его сумке. Возможно, найдем разгадку. – Володькину сумку я автоматически подняла рядом с Володей, когда он лежал беспомощно на мостовой. Да так и носила с собой всю ночь. Сумка была объемной и неаккуратной, как все Володькины вещи. Я вытряхнула ее содержимое на диван. Чего тут только не было: бутерброд недельной давности, пятидюймовые дискеты, лазерные диски, куча конспектов. Среди всего этого безобразия валялась и пачка фотографий «Нины», которых я так и забыла у него забрать.
– Кстати, это тебе.
Максим взял пакет и начал внимательно рассматривать снимки. Его лицо стало непроницаемым.
– Значит, он все-таки построил именно ее. – он ненадолго задумался, а после нахмурился – Вот тебе и разгадка!
– Какая еще разгадка? Разгадка чего?
– Все очень просто. Горнов увидел твою презентацию и решил, что я хочу его шантажировать. В результате пострадал твой друг.
– Ничего не понимаю. Здание построено. О нем все знают. Горнов не скрывает, что архитектор, спроектировавший здание, ты. Никаких кровавых секретов. Как ты его можешь шантажировать?.
– Как? В серьезном бизнесе очень важна безупречная репутация во всем, что связано с деньгами. И вдруг его уличают в мелочном обмане, неоплате по счету. Думаешь, это для его репутации ничего не значит?
– Но ты ничего не можешь доказать. Это всего лишь твое слово против его.
– Мне и не нужно ничего доказывать. Только заявить свои претензии. После этого очень тяжело отмыться.
– Пусть будет так. А причем тут Володя?
– Ты уверена, что хотели избить именно Володю? Может, твой Горнов и возмутился так сильно из-за того, что бьют не того человека?
Я вспомнила, как вел себя Горнов в злополучном кафе. Мне он казался таким искренним! Выводы же Максима основывались только на его неприязни.
– А почему ты не хочешь допустить, что это сделал кто-то другой?
– Кого еще может интересовать вилла «Нина»?
– Но под презентацией стоит мое имя! М. А. – Марина Антонюк! О тебе там не упоминается. Значит, шантажистка я. – привела я последний, имевшийся у меня аргумент.
Максим засмеялся.
– А позвольте спросить, какие инициалы у Максима Астафьева? – это мне в голову не приходило.
– Но он ничего не знал о том, что тебе не заплатили гонорар. Он мне не хотел верить!
– Зато ты ему, конечно, поверила сразу. – саркастически заметил Максим. Он продолжал медленно рассматривать снимки. Вдруг его лицо выразило изумление. Я заглянула через его плечо. Он внимательно смотрел на снимок с птицей. Что-то в этом снимке было не так. Присмотревшись, я поняла, что «не так» было связано именно с птицей. Собственно говоря, это была не совсем птица. Паря над тоненьким льдом реки, из окна виллы вылетал… человек, широко раскинув руки, как крылья! Я застыла. Боже мой! Именно этот снимок Володька должен был вставить в презентацию и разослать по интернету!
Мое сердце упало куда-то в район желудка. Увидев, что я тихо сползаю с дивана, Максим спросил.
– Это шутка или фотомонтаж?
– Это последний снимок, который я сделала в тот момент, когда меня сбила машина. – мой голос отказывался мне подчиняться – Я думала, что это птица.
– Ты считаешь – это тоже совпадение?
Я уже ничего не считала и не понимала. Единственная мысль вертелась в моей голове: на месте Володи могла быть я.
– Ты считаешь, что в этом тоже замешан Горнов? Что он нарочно…
– Но это же бомба. Этот снимок угрожает не только его репутации, но, возможно, и свободе!
– Но ты же не считаешь, что тебя хотели убить?
– До получения твоего милого снимка, может, и не хотели. А после… не поручусь.
– Но он мог избавиться от меня еще тогда!
– Тогда он не знал о твоем искусстве фотографа. Кроме того, главного врага он видит во мне.
– Он хотел с нами встретиться. – Мертвым голосом сообщила я.
– Где и когда?
– Он сказал, что разберется во всем и позвонит.
– Телефон ты, конечно, дала ему сама.
Я кивнула и снова вспомнила разговор с Горновым. Мне, почему-то, хотелось ему верить. А все догадки Максима нуждались в подтверждении.
Серое утро по-шпионски заглядывало в окно. Бесполезно трезвонил будильник. Максиму надо было идти на работу.