– Значит, вы в таком случае пришельцы?
Фофанов криво усмехнулся.
– В какой-то мере пришельцы, хотя и не с других звёзд. Но об этом мы ещё поговорим… если договоримся.
– Но вы убиваете людей…
– Это вынужденная мера. Люди вроде Голубенского – практически отморозки, им недоступна логика такого уровня. Конечно, мы пытаемся с ними беседовать, но…
– Понятно. На Ямале вы тоже поработали?
– На Ямале поработали другие носители ПСП.
– Чего?
– Ты задаёшь слишком много вопросов, майор. Давай прежде обсудим проблему. Будешь работать с нами? Нам такие люди нужны. Зомбирование идиотов, как правило, не даёт хорошего результата. Пример – Петров.
Бекасов поднял голову.
– Вы… зомбируете… помощников?
– Редко, но приходится. Соответствующие средства уже разработаны.
– Вы и меня запрограммируете?
– Не хотелось бы. Зомбированные люди рано впадают в маразм.
– Спасибо.
– Не за что.
– Зама генпрокурора вы тоже запрограммировали?
– Зачем? Он нам не нужен. Итак, ты с нами?
– Нет. – Савва шибко потёр темя. – Не знаю… надо подумать. Хотелось бы знать, кого вы представляете, кто за вами стоит, какова общая стратегия… э-э, коррекции… кстати, почему вы называете Землю метареальностью? Что это означает? Ну и так далее…
– Согласишься работать с нами – узнаешь всё. Подумай, я пока покурю. – Начальник ФСБ Норильска похлопал его по плечу, вылез из джипа.
А Савва вдруг представил, что по всей стране сейчас бродят носители программы ПСП, готовые убить любого человека, который не согласится с ними работать, и поёжился. Работать с неведомыми «ускорителями прогресса», рискуя каждый раз честью и жизнью, убивать ни в чём не повинных людей не хотелось. Даже во имя величайшего прогресса и выхода в космос! И всё же, и всё же… мысль ушла, но тут же вернулась.
И всё же нельзя так! Нельзя убивать людей за то, что они ничего не понимают и заботятся только о себе. Насильственная «коррекция» уже давно применяется на Земле – теми же американцами, и ведёт она только к разрушению и хаосу. Как говорится: пусть бог не вмешивается! Люди сами должны справиться со своей внутренней чернотой и недальновидностью. Пастухи им не нужны.
Савва посмотрел на свои кулаки.
Если он решит действовать по своим внутренним оценкам, по совести, чем закончится его встреча с «корректорами»? Его запрограммируют? Или сил хватит, чтобы отбиться?
Допустим, он справится с нападением. Что дальше? Поверит ли Старшинин в его доводы? Или всё закончится тем же – зомбированием, но уже с «летальным исходом»?
Голубенский – отморозок. Чёрт с ним! Но таких, как он, много. Всех «мочить»? Или попытаться найти тему для понимания? Не все же идиоты?
Господи, как поступить? По закону или по совести?
В стекло дверцы деликатно постучали.
Савва помедлил, набирая в грудь воздуха, открыл дверцу джипа, вылез.
На него смотрели пять пар глаз.
Напротив стояли Фофанов с сигаретой в руке и мужчина-следователь, который допрашивал Бекасова в гостиной Голубенского и заглядывал в машину. Кроме того, слева и справа от джипа расположились трое крупногабаритных парней в строгих костюмах, с галстуками, олицетворяя собой охрану полковника. Руки они держали сложенными на животах, готовые взяться за оружие.
У Саввы засосало под ложечкой. Противник был серьёзный, и знание приёмов боя не гарантировало успеха, тем более что Фофанов оговорился насчёт применения гипнотической техники: «средств хватает». Начнут драться? Или сразу включат «глушак», отключающий мозги? С другой стороны – не становиться же и в самом деле на их сторону? Как потом глядеть в глаза Старшинину? Жене, друзьям? Вообще честным людям? Лучше умереть?
– Решили? – остро посмотрел на него следователь. У него было узкое бледное лицо с чёрными глазами, в которых дымились презрение и угроза.
– Нет, – коротко ответил Савва.
Мужчины переглянулись.
– Нет – это в смысле не решили?
– Нет – это значит нет.
Фофанов затянулся, выбросил окурок.
– Я почти не сомневался в ответе, майор. Вы смелый человек, но недалёкий, я ошибся с оценкой. Хотите, предскажу, чем закончится наша встреча?
– Он записывает, – предупредил следователь. – Не надо было отдавать мобилу.
– Пусть записывает, его мобила останется у нас. Так вот, майор, вариант номер один. Мы сварганим ситуацию, при которой вы убиваете Глыбова, а мои люди убивают вас – при попытке сопротивления, и я докладываю Папе об этом прискорбном инциденте. Вариант номер два: мы вас зомбируем, и вы какое-то время, может, год, может, чуть больше, работаете в нашей команде. После чего попадаете в автокатастрофу. Выбирайте, что для вас предпочтительней.
Савва покачал головой, исподволь готовясь к активации психики для внезапной атаки; при этом у него появлялся шанс остаться в живых, хоть и небольшой.
– А вы уверены, полковник, что я здесь один?
Фофанов прищурился, разглядывая обманчиво простодушное лицо Саввы, в то время как его спутник осматривал коттедж Голубенского, бродивших по его территории оперативников МВД и въезд на территорию с закрытыми воротами.
– Гонит пургу, – пробормотал он.
– Проверьте, – пожал плечами Савва.
Фофанов сделал знак каменнолицым парням.
Один из них сунул руку под борт пиджака, сделал шаг вперёд.
Савва призраком сорвался с места, понимая, что больше шансов отбиться у него не будет. Туго свистнул ветер в ушах. Время почти остановило свой бег: движения всех мужчин возле джипа стали неспешными, тягучими, как при замедленной съёмке.
Удар костяшками согнутых пальцев в сонную артерию, рука нырнула под пиджак парня, под его ладонь, ухватила рубчатую рукоять пистолета в плечевом захвате, выдернула. Ствол (обыкновенный «Волк» российского производства, слава богу, не психотронный генератор) глянул на почти не двинувшегося с места полковника.
– Стоять! Всем!
Телохранитель Фофанова в этот момент схватился за горло, осел на плиты площадки.
Парни поодаль, сам полковник и следователь, в полной тишине проводили его глазами. Следователь перевёл взгляд на Савву, медленно понёс руку к пиджаку.
Савва качнул головой.
– Не стоит рисковать, любезный, у меня есть все основания пустить вам пулю в лоб. Поднимите руки. – Савва посмотрел на Фофанова. – Отошлите своих бодигардов, полковник, поговорим без свидетелей.
– Вы напрасно теряете время, – показал крупные желтоватые зубы начальник ФСБ Норильска; в глазах его не было страха, только незыблемая уверенность в своём превосходстве. – Других вариантов не будет. Либо вы с нами, либо труп. Уйти не удастся, за воротами мои люди, а вы один.