Ради всего человечества она должна наказать негодяя. Как можно скорее.
Дрожа всем телом, Нэте отыскала номер его телефона, который пришлось набирать несколько раз, прежде чем получилось набрать без ошибок.
Лишь на третий раз линия оказалась свободна – значит, многие слышали его интервью, раз произошел такой всплеск телефонной активности. Оставалось надеяться, что люди так же ненавидели Курта за его деятельность, как и она сама.
Между тем его голос отнюдь не свидетельствовал об этом, когда он наконец снял трубку.
– Курт Вад, «Чистые линии», – вальяжно и невозмутимо произнес он.
После того как Нэте представилась, он разгневанно поинтересовался, как вообще она смеет его отвлекать своими письмами – и вот теперь еще и телефонным звонком.
Женщина чуть было не бросила трубку, но собрала последние силы и абсолютно спокойно сказала:
– Я смертельно больна и хотела только сказать, что смирилась с тем, что между нами произошло. Я послала письмо, в котором сообщила, что вам или связанным с вами организациям может быть перечислена крупная сумма денег. Не знаю, прочитали ли вы мое письмо, однако в любом случае считаю, что вам необходимо это сделать и тщательно взвесить то, что там написано, ибо времени осталось не так много.
Затем она спокойно положила трубку и бросила взгляд на пузырек с ядом, чувствуя приближение мигрени.
Оставалось всего пять дней.
Ноябрь 2010 года
Карл заснул, навалившись на стену кабинета, а когда пробудился, обнаружил перед своим лицом пару пытливых глаз и жесткую щетину.
– Вот, – сказал Ассад, размахивая стаканом с дымящимся кипятком.
Мёрк резко отдернул голову, тут же ощутив, что шею словно сжали тисками. Проклятие, как же отвратительно пахнет чай…
Оглядевшись, Карл вспомнил, до какой поздней ночи они засиделись, и ему непреодолимо приспичило домой. Он свесил голову набок, и мерзкий запах из-под мышки тотчас дал о себе знать.
– Настоящий чай из Ракки, – хрипло прокомментировал Ассад.
– Ракка, – повторил Карл. – Довольно неблагозвучно. Ты уверен, что это не название болезни? Что-то, связанное со скоплением слизи в горле, нет?
Ассад улыбнулся.
– Ракка – прекрасный город на берегу Евфрата.
– Евфрат… Кто слышал о чае с Евфрата? И в какой же он произрастает стране, осмелюсь спросить?
– В Сирии, конечно. – Ассад насыпал в чашку две ложки сахара и протянул Карлу.
– Насколько мне известно, в Сирии не выращивают чай.
– Травяной чай. Ночью ты так сильно кашлял…
Карл напряг шейные мышцы, однако это не помогло. Скорее, наоборот.
– А где Роза, она отправилась домой?
– Нет. Бо́льшую часть ночи она провела в туалете. Дошла очередь и до нее.
– Вечером она вроде еще не болела.
– А потом вот заболела.
– А теперь она где?
Хоть бы была подальше, подумалось Карлу.
– Она в Королевской библиотеке, изучает литературу про Спрогё. В те отрезки времени, что Роза провела не в туалете, она сидела и копалась в Интернете. Вот тут кое-что есть… – Он протянул Карлу несколько скрепленных листов.
– Нельзя ли мне сначала немного подкрепиться?
– Конечно. Пока будешь читать, угощайся вот этим. Оттуда же, откуда и чай. Они очень-очень-очень вкусные.
«Вероятно, в этой фразе одно или пара «очень» лишние», – подумал Карл, вперившись взглядом в упаковку с арабскими письменами и изображением печенья, которое даже матрос, потерпевший кораблекрушение, не сразу решится отведать.
– Спасибо, – буркнул он и поспешил в уборную освежиться дезодорантом, надеясь на несколько иной завтрак.
У Лизы с третьего этажа наверняка припасены в ящиках какие-нибудь лакомства.
Так что, вероятно, стоило к ней заглянуть.
– Хорошо, что зашел, – обрадовалась Лиза, обнажив кривоватые передние зубы в обезоруживающей улыбке. – Я отыскала твоего кузена Ронни, и, должна сказать, это оказалось очень нелегко. Он меняет места жительства, словно пижаму.
Карл представил себе две свои застиранные ночные футболки, чередующиеся друг с другом, и тотчас попытался выкинуть такое сравнение из головы.
– И где же Ронни сейчас? – спросил он, стараясь быть более тактичным, чем хотелось.
– Снимает квартиру в Ванлёсе, вот его мобильный. Это предоплаченная телефонная карта, просто чтобы ты знал.
Дьявол! Мимо Ванлёсе он проезжал каждый день. Воистину мир тесен.
– А где наши громы и молнии, неужто тоже приболела? – он показал в сторону места фру Серенсен.
– Нет, как и меня, ее не так легко сбить с ног, – Лиза обвела руками опустевшие офисы. – Не то что слабаков мужского пола. Ката на курсах по нейролингвистическому программированию. Сегодня последний день.
Хм. Не может быть, чтобы ее звали Ката.
– Ката – это фру Серенсен?
Лиза кивнула.
– На самом деле, Катарина, но она сама сказала, что предпочитает, чтобы ее называли Ката.
Карл побрел к лестнице в подвал. Здесь, на третьем этаже, делать было нечего.
– Ты прочитал мои распечатки? – набросилась Роза на Карла, не успел он войти. Выглядела она не очень хорошо.
– К сожалению, не успел… Кажется, тебе лучше отправиться домой.
– Чуть позже. Нам кое о чем надо поговорить.
– Да, я так и думал. Что-то связанное со Спрогё?
– Гитта Чарльз и Рита Нильсен находились там в одно и то же время.
– Ну и… – Он отреагировал так, словно не понял смысла сказанного, но на самом деле прекрасно понял.
Отлично проделанная работа, как ни крути.
– Они могли быть знакомы, – продолжила Роза. – Гитта Чарльз была в числе персонала, а Рита числилась воспитанницей.
– Что ты подразумеваешь под словом «воспитанница»?
– Видимо, ты не слишком много знаешь о Спрогё, верно?
– Я знаю, что это остров между Зеландией и Фюном; мимо него проходит мост через Большой Бэльт и его видно с парома, когда плывешь через Большой Бэльт. Посреди острова стоит маяк. Там холм и куча травы.
– Ну да, и несколько зданий, правда?
– Точно. После того как в непосредственной близости от острова построили мост, постройки стало четко видно, в особенности со стороны Зеландии. Они желтого цвета, да?
Тут вмешался Ассад – на этот раз аккуратно причесанный, но с исцарапанным лицом. Видимо, нужно прикупить ему новую бритву.