Несколько секунд Нэте сидела и внимательно смотрела на него. Если бы Вигго не существовало на этом свете, все было бы иначе. Да, в общем, его больше и не существовало…
Стыд и отвращение, вызванные увиденным той ночью в «Свободе», переполняли Нэте настолько, что она была не в состоянии скрыть это.
Рита пару раз интересовалась у нее, что случилось, но Нэте замыкалась в себе. Лишь в темноте под одеялом, когда девушка уже почти засыпала, между ними происходил контакт. Точнее, та форма контакта, которой требовала Рита в обмен на свою дружбу.
Как будто Нэте нужна была эта дружба…
Ее выдал один-единственный взгляд во время забоя скота.
Кто-то из девиц, облаченных в комбинезоны для работы на скотном дворе, только что принес из загона поросенка, предназначенного для рук мясника, расположившегося посреди двора, и Рита вышла на крыльцо прачечной, чтобы поучаствовать в развлечении. Нэте как раз вышла из рукодельной комнаты сделать глоток свежего воздуха, Рита же почувствовала ее присутствие и повернула голову в сторону подруги, так что их взгляды пересеклись как раз над визжащим животным.
Атмосфера в швейной мастерской совсем допекла Нэте. Это был один из тех дней, когда рыдания застревали в горле и тоска по иной жизни выливалась в непреодолимую горечь. Поэтому взгляд, посланный ею соседке, оказался необдуманным. А взгляд, последовавший от Риты, был полон подозрений и настороженности.
– Теперь ты наконец скажешь мне, что происходит? – в тот же вечер раскричалась Рита в их комнате.
– Ты трахаешься за сигареты, я сама видела. И еще знаю, зачем тебе вот это, – с этими словами она засунула руку под Ритин матрас и выхватила оттуда металлическую штуковину, которая блокировала сигнализирующее устройство в дверной раме.
Если соседка вообще могла быть когда-нибудь шокирована, то такой момент наступил.
– Если услышу, как ты распускаешь тут слухи про меня, тебе же будет хуже. – Она погрозила пальцем. – Если ты когда-нибудь предашь меня или бросишь в беде, будешь жалеть об этом всю жизнь, ясно? – заявила она, сверкая глазами.
Так и случилось.
Впоследствии Рита претворила свои угрозы в жизнь, и для обеих девушек последствия оказались колоссальными. Потребовалось более четверти века на то, чтобы наконец свершилась месть Нэте, – и вот теперь Вигго и Рита сидят в герметичном пространстве в виде двух безжизненных тел.
Каждый перевязан в пояснице веревкой, лишенный былого блеска в глазах.
Ноябрь 2010 года
Ровно после того момента, когда двое полицейских повстречались с Гербертом Сёндерсковом, Миа Нёрвиг и Луисом Петерсоном, кажется, все пошло наперекосяк. Тщательно выстраиваемая в течение многих лет сеть безопасности вот-вот готова была рухнуть намного быстрее, чем рассчитывал Курт Вад.
Он всегда понимал, что его деятельность требует особой точности и сдержанности, именно поэтому его глубочайшим убеждением было, что в случае появления на горизонте какой бы то ни было угрозы ему с его окружением будет относительно просто устранить опасность на корню. И чего уж он никоим образом не мог предположить, так это того, что ему в шею станет дышать давным-давно минувшее.
Однако же, что именно раскапывали двое этих полицейских? Что-то связанное с исчезновением людей, по словам Герберта Сёндерскова. И почему же он не удосужился выяснить у Герберта все подробности, пока у него еще была такая возможность? Неужели старческое слабоумие дает о себе знать? Он надеялся, что нет. А теперь они с Миа как сквозь землю провалились. Герберт не прислал ни единой фотографии, подтверждающей их местонахождение, как приказал Курт, а это могло означать лишь одно…
Нет, как бы то ни было, он должен был предвидеть. Должен был знать заранее о том, что этот убогий канцелярский служащий Герберт не имеет достаточно мужества, чтобы совершить необходимый поступок, когда возникнет критическая необходимость.
Курт сделал небольшую паузу в своих размышлениях и покачал головой. Он снова проявил слабость: позволил своим мыслям свободно катиться куда придется. Раньше подобного с ним не случалось. Нужно быть поосторожнее. Ибо кто вообще сказал, что у Герберта недостаточно мужества для того, чтобы убить Миа? Ведь существовало множество других способов избавиться от проблемы, нежели то, что он непосредственно приказал сделать. Возможно, когда-нибудь в какой-нибудь придорожной канаве обнаружат гниющие трупы Герберта и Миа рука об руку. Ибо – разве не самоубийство было бы лучшим решением в их ситуации? По крайней мере, и сам Курт был не так уж далек от этой мысли, тем более если весь надвигающийся хаос закрутится главным образом вокруг его собственной персоны. Так что он знал некоторые замечательные и безболезненные способы покинуть этот мир.
И что будет потом? Он уже стар, Беата больна. Его сыновья – прекрасно устроенные в жизни и свободные люди. Так не идет ли речь в первую очередь о «Чистых линиях»? О том, чтобы остановить распутство и пошлость, угрожающие датскому обществу? Разве данная партия не является главным делом его жизни? Партия и «Секретная борьба»…
Нет, ему предстоит оборонять свои идеалы в течение того короткого периода, какой у него остался. Потому что наблюдать, как дело жизни разрушается до самых основ, – все равно что никогда не существовать на свете. Как будто уходишь из мира бездетным, не оставив никакого следа после себя. Получится, что все многолетние мысли и ценности оказались бесполезными. Что все риски и разумные амбиции были напрасны. Эта мысль была для Курта невыносима, и она пробудила в нем решимость к борьбе. Любое средство будет оправданно в его намерении избежать того, чтобы полицейские расследования помешали «Чистым линиям» пробиться в фолькетинг. Абсолютно любое.
Именно поэтому мужчина принял необходимые меры предосторожности и запустил цепочку смс-сообщений, которые поручали всем членам «Секретной борьбы» неукоснительно выполнить резолюцию после общего собрания: все должно быть сожжено! Все записи, заметки, вся корреспонденция. Всё! Документация за пятидесятилетний период работы должна была с пламенем и дымом устремиться к небесам в тот же день.
Своих собственных архивов Вад не опасался. Они в полной безопасности хранились в потайной каморке в сарае. Там же лежала подробная инструкция для Микаэля, как следует поступить с архивом после его смерти. Курт уже обо всем позаботился.
«Хорошо, что я инициировал сжигание», – подумал он чуть позже тем же субботним вечером, когда зазвонил его стационарный телефон.
Звонил Касперсен.
– Я поговорил с нашим контактным лицом из «Стейшн-Сити» и раздобыл кое-какую информацию о полицейских, побывавших у Нёрвига. Информация не слишком обнадеживающая…
Далее он рассказал, что вице-комиссар полиции Карл Мёрк и его ассистент Хафез эль-Ассад привязаны к так называемому отделу Q копенгагенского полицейского управления. Впрочем, последний, по всей видимости, не имеет специального полицейского образования, зато имеет невероятную интуицию, о которой уже начали ходить слухи в высших полицейских кругах.