Форт-Джордж имел четыре бастиона и платформы, на которых были установлены 24-фунтовые и 18-фунтовые пушки. За кирпичными стенами замка находились жилые помещения для агента компании, факторов [16] , писарей, ремесленников и солдат, два больших резервуара с пресной водой, склады и амбары, ромовые подвалы, мастерские, бараки для рабов и часовня, возле которой под тенью огромных деревьев теснились могилы европейцев.
Гарнизон форта насчитывал тридцать шесть человек, включая губернатора и подчиненных ему офицеров. Кроме того, губернатору, как агенту компании, ассистировали два купца, три фактора, несколько писарей, капеллан [17] , таможенный досмотрщик, бухгалтер, главный повар и хирург.
Отдельную категорию населения форта составляли ремесленники, законтрактованные компанией. Среди них были плотники, кузнецы, каменщики, бочары, оружейные мастера, гончары и портные, находившиеся под присмотром фактора компании.
Однажды воскресным утром, когда капеллан форта готовился к отправлению службы, в бухте появился вооруженный корабль под английским флагом; он салютовал крепости бортовыми орудиями, и крепость также ответила ему.
Лейтенант Джон Мэтьюз, исполнявший обязанности коменданта Форт-Джорджа, спустился по винтовой лестнице с дозорной башни в караульное помещение, откуда, склонив голову набок и поддерживая рукой длинную шпагу, прошел узким гулким коридором к апартаментам губернатора. Часовой, поправив сдвинувшуюся на лоб треуголку, слегка подтянулся и молча пропустил лейтенанта в кабинет сэра Генри.
Сэр Генри Моррис, уроженец Суффолка, был невысокого роста, телосложения грузного и плотного. На его круглом гладко выбритом лице морщинились подслеповатые зелено-карие глаза; внушительный нос с горбинкой торчал, будто клюв ястреба, над тонкими упрямыми губами. Вставал он всегда рано, стараясь покончить с делами до того, как беспощадный тропический зной вытеснит из отяжелевшей головы все мысли, кроме мечты об отдыхе у прохладного источника.
Когда лейтенант Мэтьюз вошел в кабинет, губернатор стоял у окна, закрытого прозрачной занавеской из муслина [18] . На его рабочем столе лежали бухгалтерские книги и тетрадь писчей бумаги; рядом стоял письменный прибор. Из вазы, установленной между моделью парусника и глобусом, торчала тростниковая трубка, при помощи которой сэр Генри пил терпкий переброженный сок, извлекавшийся туземцами из ствола масличной пальмы.
— Мое почтение вашему превосходительству, — промолвил лейтенант глухим голосом.
— Что за корабль? — спросил губернатор, отворачиваясь от окна.
— «Провиденс», сэр.
— Отлично! Отправьте на берег караул, надо встретить капитана с почестями.
— Да, сэр.
Лейтенант сделал попытку выйти из кабинета, но сэр Генри жестом остановил его.
— Постойте, Мэтьюз… Когда проверите бумаги капитана, приведите его сюда. Я хочу поговорить с ним.
— Да, сэр.
Лейтенант ушел, а сэр Генри, сев за стол, дважды позвонил в колокольчик.
В стене, на которой был изображен морской бой и висели рапиры, открылась едва заметная дверь, и в кабинет вбежал негритенок лет двенадцати. На нем были короткие штаны в сине-белую полоску, красные шерстяные чулки и стоптанные башмаки с медными застежками.
— Слушаю, хозяин, — почтительно кланяясь, пролепетал он.
— Патрик, мисс Моррис уже встала?
— Да, хозяин.
— Чем она занята?
— Толстая Бетти заплетает ей волосы, хозяин.
— Передай, что я жду ее.
— Слушаюсь, хозяин.
Поклонившись, негритенок бесшумно исчез. Сэр Генри с задумчивым видом сунул в рот конец тростниковой трубки, сделал несколько глотков, потом окликнул часового и велел ему позвать Джозефа Крейтона и Сэмюэла Пула, купцов компании. Когда они вошли, губернатор приветствовал их и, усадив в плетеные кресла, стоявшие возле окна, сказал:
— Джентльмены, как вам известно, мой брат обещал прислать сюда корабль «Провиденс» с важными известиями из Лондона. Кажется, бог вознаградил нас за долготерпение. Корабль прибыл. Надеюсь, вы поддержите мое намерение просить капитана «Провиденса» задержатся у наших берегов хотя бы на месяц. Скоро из Кост-Касла должны прийти суда с большой партией рабов. А на море снова неспокойно. Пираты из Америки, опустошив Вест-Индию, теперь стаями устремляются через Атлантику в нашу сторону, и если мы не получим в свое распоряжение хотя бы одно патрульное судно, от нашей торговли вскоре ничего не останется, кроме убытков.
— Вот именно, сэр, — скорчил гримасу мистер Крейтон.
— Мы дадим понять капитану «Провиденса», что за свою службу он получит хорошее вознаграждение, — сказал мистер Пул, обмахиваясь платком. — Думаю, он не откажется от лишней сотни фунтов и поможет нам.
В этот момент послышалось легкое шуршание платья, и присутствующие повернули головы в сторону дверного проема. Из него выпорхнула изящная девушка. Это была Кэрол Моррис — единственная, а посему бесконечно любимая и обожаемая дочь губернатора Форт-Джорджа. Мать ее, женщина хрупкая и болезненная, умерла на Ямайке от тропической лихорадки, когда Кэрол исполнилось восемь лет. С тех пор отец никогда не расставался с дочерью и, куда бы не забрасывала его судьба — в Виргинию или на Барбадос, в Гамбию или на остров Генриетты, — всегда брал ее с собой.
Кэрол шел двадцатый год, но на вид никто не давал ей больше семнадцати. Отец утверждал, что она как две капли воды походила на свою мать: у нее были длинные темные волосы, изумрудного оттенка глаза, чуть вздернутый нос и небольшие алые губы, часто озарявшие лицо озорной улыбкой. Длинная белая шея и нежный подбородок девушки уже не первый год дразнили и сводили с ума мужчин колониального общества, однако сэр Генри не спешил расставаться со своим сокровищем. Ему хотелось сначала сколотить в Африке приличный капиталец, а потом уж перебраться в Лондон и выдать Кэрол замуж за какого-нибудь аристократа. «У красивых женщин должны быть богатые и знатные мужья, — любил говаривать он, — а прочие пусть довольствуются богатым воображением…».
Пожелав отцу и купцам компании доброго утра, мисс Моррис тут же поинтересовалась, что за корабль стал на якорь посреди бухты.
— Это «Провиденс», судно компании, — ответил сэр Генри, приглашая дочь подойти к окну. — Его капитан должен привезти нам важные известия из Пойнт-Гэлли.
— От дяди Уильяма?
— Да.
— А когда придет корабль из Лондона, о котором вы рассказывали?