– Конечно, нельзя! Вот ты бы и сказала этим мальчикам...
– Я не сказала... – говорит Динка, с привычной осторожностью избегая опасных положений.
Но мать ни в чем больше не подозревает свою девочку, рассказ кажется ей вполне естественным; она только спрашивает еще, как Динка искала и как нашла дорогу... И тут начинается сочинение на вольную тему.
– Я так ищу, ищу дорогу... – Динка широко разводит руки и оглядывается вокруг. – И вдруг вижу – идет маленькая тетенька... такая маленькая, что даже трава выше ее головы и все цветочки выше...
– Что же это? Карлица, что ли, какая? – пряча смеющийся взгляд, серьезно спрашивает мама.
– Да! Наверное даже! – с коротким смешком подтверждает Динка, вздергивая плечом и лукаво поглядывая на маму. – Она потом села на колокольчики и начала так качаться, качаться...
Мышка фыркает, прячется за мамину спину, но мама тихонько толкает ее.
– И что ж, долго эта тетенька на колокольчике качалась? – снова спрашивает мама.
– Нет, недолго. Но она качалась и пела песенку, – задумчиво припоминает Динка.
– Песенку! Вот какая прелесть! А ты помнишь, что она пела? – с живым интересом спрашивает мама.
– Я помню... Я сейчас вспомню... – медленно говорит Динка и, схватив со спинки кровати полотенце, накрывается им с головой. – Я сейчас вспомню...
Мышка за спиной мамы давится от смеха, но мама протягивает назад руку и грозит ей пальцем.
Из-под полотенца вдруг раздается тоненький-тоненький голосок:
Я меньше травочки лесной,
Я меньше паучка,
Но тот, кто встретится со мной,
Узнает про жука...
Динка вдруг открывает полотенце и застенчиво улыбается:
– Вот так она пела...
– Очень хорошо пела, – говорит мама. – И про какого-то жука. Что же это можно узнать про жука?
– Ну, про жука! Вот с такими рогами! – Динка показывает пальцами, какие рога, и вдохновение ее вдруг иссякает. – Мамочка, мне хочется пить и есть!
– Ну, пойдемте умываться! – весело и облегченно говорит Марина. – Сейчас будем пить и есть!
– Ну что? – спрашивает ее за дверью Катя.
– Кажется, ты была права... Материнские нервы! – смеясь, отвечает Марина.
– Ну, слава богу! Мне иногда кажется, что я лучше знаю ее, чем ты, – довольно улыбается Катя.
– Ни ты, ни я! – вдруг фыркает Марина и, потянув сестру за руку, тащит ее в свою комнату. – Динка так смешно пела... – хохоча, рассказывает она. – Про маленькую тетеньку, которая знает что-то про жука...
– Про какого жука? – удивляется Катя. Но Марина ничего не может сказать от смеха и только машет на нее руками:
– Тише! Молчи... молчи...
После завтрака приезжает Костя. Поговорив о чем-то с Катей и Мариной, он начинает дурачиться с детьми. Костя очень веселый сегодня, и дети с удовольствием возятся с ним. Даже Алина, смеясь, завязывает ему на голове бантик из своей ленточки.
– Нет, вы погодите со мной шутить! – говорит вдруг Костя. – Я вам сейчас такое скажу, что вы все подымете рев!
– Не подымем! – бойко кричит Динка.
– Ладно. Посмотрим. А ну-ка, сядьте рядом со мной!
Костя торжественно усаживается на крылечке, вытянув вперед длинные ноги. Дети охотно примащиваются рядом.
– Вы знаете, что я теперь жених? – важно говорит Костя.
– Знаем! – улыбаются Мышка и Алина.
– Давно знаем! – кричит Динка.
– Хорошо. Объясняться со мной и гнать меня не будете?
– Не будем, – застенчиво прячась за Алину, говорит Мышка.
– Мы ни с какими женихами больше связываться не будем! – машет рукой Динка.
– Понятно. Так вот, если я жених, то вы должны меня слушаться! – продолжает Костя.
– Так ты же не наш жених! – возражает Динка.
– Нет, я не ваш. Я Катин. Но Катя вам тетя – значит, я – ваш дядя! Что?
– Дядя! Дядя! – хохочут девочки. – Вот так дядя!
– Да-да! Костя теперь ваш дядя! – весело подтверждает Марина, садясь рядом с детьми.
– Ну вот! А дядя – это не тетя. И я за вас возьмусь самым строжайшим образом. Первым долгом я привяжу за ногу Динку вон к тому клену, чтобы она не бегала где попало! – угрожающим тоном говорит Костя.
– А я не бегаю! – быстро возражает Динка.
– Как это – не бегаешь? А кто вчера распевал романсы на чужой даче? Я рассказываю Крачковским, что ты потерялась, а Гога говорит, что слышал твой голос на соседней даче!
– Гога врушка! Гога врушка! – в смятении кричит Динка.
– Дина! Дина! – останавливает ее мать.
– Он врушка, врушка! – в беспокойстве и гневе топает ногой Динка.
– Подожди, подожди! Ведь он не сказал, что видел тебя, он только слышал, как какая-то девочка пела, и, по его мнению, это был твой голос, – поясняет Костя.
– Ну, «по его мнению, по его мнению»! – передразнивает Динка. – Он еще даже не знал ни одного берцового ребра, когда Мышка его спросила!
– Ну, вот берцового ребра не знал, а твой голос узнал! – поддразнивает девочку Костя.
– А чья это была дача? – быстро спрашивает Марина. Волнение Динки снова пробуждает в ней успокоенный утром голос материнской тревоги.
– Да это соседняя с Крачковскими, очень богатая дача, – поясняет Костя.
«Богатая дача? Динка тоже говорила про богатые дачи», – быстро сопоставляет Марина и тихо спрашивает Костю:
– Эта дача... по дороге туда... к гигантским шагам?
– А где эти гигантские шаги? – удивляется Костя.
Динка испытующе и выжидательно смотрит на лица взрослых.
– Да нет, мамочка! Гигантские шаги – это в одной стороне, а дача Крачковских – в другой стороне! – говорит Алина. Динка победоносно и лукаво улыбается.
– Я потерялась на гигантских шагах, а совсем не около Крачковских, – спокойно говорит она.
Марина тоже успокаивается.
«Действительно, глупости. Как могла она очутиться на какой-то богатой купеческой даче, да еще распевать там песни?» – думает она, объясняя волнение Динки протестом против напрасного подозрения Гоги.
Так, лавируя между большими кораблями, маленькая утлая лодчонка Динки выплывает на поверхность, а всколыхнувшийся было голос материнской тревоги снова затихает.
В воскресенье время проходит быстро. На террасе не смолкают веселые голоса и громкий смех Кости. К обеду неожиданно появляется Малайка с Марьяшкой на руках.