Поговорив с товарищем, Ленька пошел искать Степана, но ни на базаре, ни в столовке его не было. Остановившись в нерешительности около одного воза, мальчик увидел молодую женщину с девочкой. Девочка хныкала и просилась на руки, но мать несла тяжелую корзинку и кувшин с молоком.
Ленька вспомнил Марьяшку и робко предложил:
– Позвольте, я понесу девочку...
Женщина окинула его быстрым взглядом, посмотрела на корзинку, на молоко и, нагнувшись к ребенку, спросила:
– Пойдешь на ручки к мальчику?
– Пойдет! – сказал Ленька и, ощущая смутное сходство девочки с Марьяшкой, осторожно взял ребенка на руки.
Девочка перестала хныкать и с любопытством смотрела ему в лицо.
– Нас только с базара вывести. А то здесь толкучка... Тяжело тебе? – идя рядом, спрашивала женщина.
– Нет, что вы! Я бы нес и нес... – с умилением сказал Ленька, прижимая к себе ребенка.
– У тебя, наверное, дома сестренка такая? – ласково спросила женщина.
– Была такая... да в деревне сейчас... – нехотя ответил Ленька. Прощаясь, женщина вынула из сумочки десять копеек.
– Нет, – сказал Ленька, – не возьму. – И кивнул на девочку: – Я ее заместо Марьяшки нес.
– Я знаю. Ты, видно, очень любишь сестренку. Но все-таки возьми деньги. Я тебя очень прошу, ведь у тебя нет... Разве я не вижу!
– Нет-нет! – сказал Ленька, все еще глядя на девочку. – Я с радостью ее нес; за это денег не берут... – И, распростившись, быстро пошел к базару.
Но женщина окликнула его.
– Тогда, – сказала она, – донеси мне уж до дому вот эту корзинку; у меня очень устала рука от нее.
Ленька взял корзинку. Оказалось, что дом, где жили женщина с девочкой, был почти у самого базара. Но женщина попросила, чтобы Ленька отнес ей корзинку прямо на квартиру. Там женщина заставила его съесть кусок булки с маслом и, давая двадцать копеек, сказала:
– Это не за девочку. Это за корзинку – она была ужасно тяжелая.
Ленька засмеялся и взял. Выйдя во двор, он остановился и поглядел на захлопнувшуюся за ним дверь. Женщина выглянула в окно:
– Ты что-нибудь забыл, мальчик?
– Нет, – смущенно сказал Ленька. – Просто так.
«Трудно уходить навсегда от хороших людей», – подумал он.
Женщина поняла.
– Приходи к нам! Приходи, когда захочешь! – крикнула она в окошко.
Ленька улыбнулся и кивнул головой. Он знал, что никогда не придет, но на душе у него стало светло и радостно.
Потолкавшись на базаре, мальчик отнес одной старой барыне на дом рыбу. Рыба была не тяжелая, но живая. Она била хвостом и выскальзывала из корзинки. Барыня пугалась и жалела ее.
– Ах, боже мой! – всю дорогу говорила она. – Невозможно сочетать свои вкусы с жалостью! Я всегда покупаю к обеду живую рыбу и всегда так расстраиваюсь, что потом весь вечер мучаюсь мигренью!
Леньку она не жалела и дала ему только пять копеек, не впустив дальше порога черного хода.
Ленька снова вернулся на базар, но заработать уже больше не пытался, а купил только хлеба и большой кусок сахару.
«Теперь можно идти к Степану!» – весело подумал он и, решив, что его новый друг тоже соскучился и сильно обрадуется его появлению, заявился к Степану не просто, а трижды кукарекнув под его дверью.
Но на Степана это произвело обратное впечатление.
– Ты чего кукарекаешь? – ворчливо сказал он. – Терпеть не могу петухов! Меня в детстве одна такая птица полчаса клювом долбила! Следующий раз лучше мяукай, если это тебе необходимо!
– А может, и кошка вас в детстве полчаса царапала? – засмеялся Ленька.
– Нет, кошки ко мне всегда хорошо относились, – серьезно сказал Степан и, пристально взглянув на Леньку, спросил: – А ты что какой-то вытянутый сегодня? Почему не являлся?
Ленька отговорился делами и стал рассказывать про своего хозяина.
– Убили? – удивился Степан. – Ну что ж! Плохого человека не жалко. А для тебя это просто спасение! Давай-ка по этому случаю выпьем за помин души твоего хозяина крепкого чайку!
Они вскипятили чай. Ленька положил на стол хлеб и сахар. Но сахар у Степана был.
– Бери обратно свой сахар, – сказал он.
Чай пили молча. Ленька снова вспомнил о сыщике и, не зная, как начать о нем разговор, сидел тихо, с хмурым, озабоченным лицом.
– Что это ты кривишься, как будто тебя напоили касторкой? – прихлебывая чай, спросил Степан.
Ленька засмеялся и, осмелев от его шутки, спросил:
– А что, Степан, тот предатель, про которого вы говорили, – какой он из себя?
Степан поставил блюдечко с чаем на стол и круто повернулся к мальчику:
– Ты что, знаешь ли, понимаешь ли, аппетит мне портишь? Какого мне черта нужно, понимаешь ли ты, как он выглядит? Что я, понимаешь ли ты, здоровьем его интересуюсь или замуж за него собираюсь? – возмущенно сказал он.
– Да нет... Я просто так спросил! – испугался Ленька.
– Тьфу! – сказал Степан, вскакивая. – И какой дьявол дернул меня за язык! Чтоб я больше не слышал от тебя ни одного вопроса по этому поводу! – шагая по комнате и останавливаясь перед Ленькой, закричал он.
– Ладно! – махнув рукой, сказал Ленька. Ему и в самом деле показалось вдруг, что беспокойство его напрасно.
А Степан, словно расстроившись чем-то, все ходил и ходил по комнате, долговязый, небритый, в рваных носках... но бесконечно близкий и дорогой Ленькиному сердцу. И поэтому, несмотря на то что Степан рассердился и прикрикнул на него, Ленька спокойно допил чай, ополоснул чашки и, собравшись домой, крепко обнял своего друга. Тот взлохматил ему волосы, заглянул в глаза:
– Ты не забывай меня, приходи. Можешь даже ночевать тут. Койка свободна. Я ведь работаю ночью.
«А где вы работаете?» —хотел спросить Ленька, но вовремя прикусил язык и, поблагодарив, простился.
В семье Арсеньевых произошло большое событие – помолвка Лины с Малайкой. Для детей это было только неожиданное развлечение, волнующее своими необычайными приготовлениями. Никто из них не мог даже представить себе, что Лина уходит, что она уже не будет постоянным членом их семьи, не будет ласково и ворчливо заботиться о них, не прибежит на их плач и смех, хлопотливая, горячая от плиты. Привыкнув с пеленок считать Лину такой же своей, какими были в доме дедушка Никич, Катя и мать, они и не думали о разлуке с ней, а, уступая взрослым, только мысленно соединяли ее с Малайкой, которого очень жалели и любили; им казалось, что после свадьбы Лины Малайка просто прибавится к их семье и всем будет очень хорошо и весело.