Самой известной морской операцией флибустьеров Вест-Индии было сражение флотилии Генри Моргана против испанской армады де Барловенто — сторожевой эскадры, патрулировавшей воды Карибского моря. Эта удивительная история, датируемая 1669 годом, попала не только во все книги по истории флибустьерства, но и была использована писателем Рафаэлем Сабатини при написании его романа «Одиссея капитана Влада».
Указанному сражению предшествовал поход флотилии Моргана сначала на города Маракайбо и Гибралтар, о котором будет рассказано отдельно. И Маракайбо, и Гибралтар расположены на берегах большого замкнутого озера, связанного с.
Венесуэльским заливом и Карибским морем узким проливом Фарватер пролива простреливался из пушек форта Ла-Барра, находившегося на берегу. Проникнув в озеро Маракайбо, флибустьеры подвергли себя огромному риску, поскольку испанцы могли теперь легко перекрыть им пути отступления — для этого достаточно было «закупорить» выход из озера с помощью нескольких военных кораблей.
17 апреля 1669 года пираты вернулись в Маракайбо из ограбленного Гибралтара. Там к Моргану привели какого-то беднягу, лечившегося в городском лазарете. Этот человек сообщил флибустьерскому адмиралу сенсационную новость: пока основные силы пиратов находились в Гибралтаре, в устье лагуны вошли три испанских военных корабля из армады де Барловенто. Это были 38-пушечный фрегат «Магдалена» (водоизмещение 412 тонн; команда — 280 человек; командир — адмирал дон Алонсо де Кампос-и-Эспиноса), 26-пушечный фрегат «Сан Луис» (водоизмещение 218 тонн; команда —140 человек; командир — Матео Алонсо де Уидобро) и 14-пушечный шлюп «Нуэстра Сеньора де ла Соледад» (водоизмещение 50 тонн; команда—80 человек; ранее это было французское торговое судно «Маркиза»). Эскадра перекрыла выход из озера, а в ранее захваченной и покинутой пиратами крепости Ла-Барра были установлены шесть пушек и размещены 40 аркебузиров. Силы испанцев едва ли превосходили силы Моргана, но к ним на помощь должны были подойти отряды ополченцев, формировавшиеся в разных частях провинции. Кроме того, испанцы занимали стратегически более выгодную позицию, чем англичане и французы.
Желая показать, что его люди не пали духом, Морган нагло потребовал от дона Алонсо уплатить выкуп за Маракайбо. В случае невыполнения этого требования он угрожал предать город огню.
Спустя два дня от испанского командующего пришло письмо следующего содержания:
«От своих друзей и соседей я получил сообщения, что вы осмелились предпринять враждебные действия против страны и города, находящихся под властью Его Католического Величества, короля Испании, моего господина. Поэтому моим долгом было прийти сюда и занять крепость, которую вы захватили у горсти трусов, установить в ней пушки и тем самым укрепить выход из гавани — словом, сделать все, как велит долг. Тем не менее; если вы смиренно вернете все, что вами награблено, и освободите рабов и пленников, я из-за мягкосердия и жалости к вам отпущу вас, чтобы вы смогли добраться до вашей родины. Но если, несмотря на мои добросердечные предложения, вы станете упрямиться, я приведу из Каракаса более легкие суда и прикажу моим войскам в Маракайбо уничтожить вас без всякой пощады. Вот мое последнее слово: отдавшись в мои руки, вы будете вознаграждены, в ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все те обиды, которые вы нанесли испанскому народу в Америке».
Получив это послание, Морган велел собрать всех флибустьеров. «Он огласил его сперва по-английски, потом по-французски, — рассказывает Эксквемелин, — а затем спросил: хотят ли они отдать добычу в обмен на право свободного выхода или готовы сражаться? Все ответили, что лучше сражаться до последней капли крови, чем отдать добычу: ради нее они однажды уже рисковали жизнью и готовы снова поступить точно так же. Из толпы вышел один пират и объявил Моргану, что готов с двенадцатью товарищами подорвать самый большой испанский корабль. Он предложил превратить судно, которое пираты захватили в лагуне, в брандер, но снарядить как обычный боевой корабль, подняв флаги и установив на его борту чурки с шапками, чтобы казалось, будто на нем настоящая команда, а вместо пушек выдвинуть из портов деревянные чурки, которые называют негритянскими барабанами, то есть отрезки полых древесных стволов длиной около полутора футов. Поскольку пираты находились в столь бедственном положении, совет был одобрен, но Морган все еще надеялся найти другие способы одолеть испанского адмирала. Итак, он еще раз обратился к испанцам со следующим предложением: пираты готовы уйти из Маракайбо, не спалив города и не причинив ему вреда, даже без выкупа они готовы отдать половину рабов и выпустить остальных пленников безвозмездно, а также отказаться от выкупа за Гибралтар и освободить заложников».
Дон Алонсо отнесся к предложению Моргана, как к шутке, и ответил, что готов подождать еще два дня; после этого, если пираты не сложат оружие, он их просто-напросто уничтожит. «Получив такой ответ от генерала, Морган решил пойти на все, лишь бы выйти из лагуны, не отдавая добычи, — пишет далее Эксквемелин. — Он запер всех пленников и приказал наблюдать за ними построже… Тем временем часть пиратов собрала в городе всю смолу, воск и серу и соорудила огромный зажигательный снаряд. Трюмы судна набили пальмовыми листьями, перемешав их с воском, смолой и серой; на эту смесь положили большие полотнища холста, которыми накрывали пушки; под каждой чуркой поставили шесть горшков с порохом; чтобы взрыв оказался еще сильнее, подпилили наполовину бимсы. Кроме того, проделали новые пушечные порты и вместо пушек вставили в них «негритянские барабаны». На палубе поставили несколько деревянных чурок и надели на них шапки, чтобы издали они выглядели как люди; наконец подняли адмиральский флаг. Когда корабль-брандер был готов, решили идти под всеми парусами к устью лагуны, посадив в одну из барок всех пленных, а во вторую — добычу и женщин. Каждую из барок охраняло по двенадцать вооруженных пиратов; там, где были индейцы, погрузили несколько тюков с товарами, а где были женщины — положили весь запас золота и драгоценностей. Всем баркам было дано указание держаться позади в определенном месте, но по условному сигналу они должны были поравняться с флотилией и как можно быстрее выйти в море. Брандеру дано было указание идти перед флагманом и взять на абордаж самый большой корабль, но если в силу каких-либо обстоятельств это ему бы не удалось, то на абордаж должен был кинуться сам адмирал Позади флагмана шло еще одно судно, которое должно было оказать помощь брандеру: если бы враг что-либо заметил, с него должны были подкинуть смолы и прочую легковоспламеняющуюся рухлядь. Когда Морган отдал все приказания, пираты дали клятву драться плечом к плечу до последней капли крови, а если дела обернутся плохо, то не давать врагу пощады и биться до последнего человека…»
26 апреля 1669 года Морган с 13 небольшими судами отправился навстречу испанским кораблям, стоявшим на якоре в середине пролива. Приблизившись к ним на расстояние чуть больше пушечного выстрела, флибустьеры отдали якоря, так как вступать в сражение было уже поздно. Ночь прошла в тревожном ожидании.
На рассвете 27-го пиратская флотилия двинулась в сторону вражеской эскадры.