Когда флибустьеры подошли к Гибралтару, испанцы открыли по ним огонь из тяжелых пушек. Этот отпор лишь раззадорил англичан: они решили, что «там, где крепко защищаются, наверняка много добычи, ну а сахар всегда подсластит и кислую кашу».
О дальнейших событиях свидетельствует Эксквемелин:
«На следующий день, рано-рано утром, пираты сошли на берег и избрали не самый прямой и короткий путь, а по предложению одного француза, который уже бывал здесь и хорошо знал эти места, пошли по другой, лесной дороге; это давало им возможность напасть на Гибралтар с возвышенности и с тыла. Но часть пиратов все же двинулась главным путем, чтобы у испанцев создалось впечатление, будто именно отсюда готовится на них удар. Однако такие предосторожности были ни к чему: испанцы хорошо помнили, что произошло два года назад при налете французов, и предпочли добровольно покинуть эти места, чтобы снова не подставлять свои шеи под топор. На дороге, по которой испанцы отходили, они соорудили несколько засад, чтобы задержать пиратов, если те за ними погонятся. Крепостные орудия испанцы заклепали, а порох увезли».
В Гибралтаре флибустьеры нашли лишь одного «придурковатого испанца». Он долго морочил разбойникам головы, рассказывая им о несуществующих несметных сокровищах. Не сумев добиться от него ничего путного, пираты подвергли его страшным пыткам, после чего убили. В тот же день, по данным Эксквемелина, партия пиратов привела какого-то бедняка с двумя дочерьми. На следующее утро разбойники «вышли с ним из города и потребовали привести туда, где прятались остальные; однако испанцы, заметив пиратов, тотчас же уходили дальше в лес; в лесу они жили в шалашах и прятали свое добро от дождя. Этот бедняга не мог найти ни одного человека; пираты же думали, что он их намеренно водит вокруг да около, и в ярости повесили его на дереве… Потом пираты разделились и принялись искать людей в окрестностях города, стараясь захватить их врасплох в тех местах, куда испанцы волей-неволей должны были приходить за какими-нибудь плодами и кореньями. Наконец удалось поймать одного негра; ему пообещали, что возьмут с собой на Ямайку, и, если добыча будет найдена, дадут ему столько денег, сколько он пожелает, а также оденут его в испанское платье. Негру все это пришлось по душе: он сразу же вывел пиратов туда, где скрывались испанцы. Как только пираты захватили несколько человек, они заставили негра убить одного из пленников… Пираты ходили с ним целых восемь дней и лишь затем вернулись в Гибралтар. Всех пленников, захваченных в пути, они принуждали за ними следовать, а награбленное добро везли на мулах. Под конец пираты набрали столько пленных, что не могли уже двигаться дальше; поэтому они решили вернуться в Гибралтар, куда и привели всех, кого им удалось захватить… Всех вместе их набралось двести пятьдесят человек».
В Гибралтаре грабежи и издевательства над пленными продолжились. Своих жертв пираты «привязывали к деревянному кресту и всовывали между пальцами рук и ног горящие фитили. Некоторых связывали, разводили огонь и совали в огонь ноги, предварительно намазав их салом, так что люди эти тотчас же вспыхивали; обожженных пленников затем бросали. Перерезав хозяев, принялись за рабов».
Один из африканских невольников согласился провести разбойников к выходу из лагуны, где стояли на якоре большой торговый корабль, прибывший с Кубы, и четыре барки, нагруженные товарами из Маракайбо. Сотня пиратов на двух небольших судах тут же отправилась к выходу из лагуны на поиски указанных судов. В это время другой раб согласился отвести флибустьеров в убежище, где скрывались губернатор, женщины и дети. Хотя Морган сам с отрядом из 350 человек бросился на поиски губернатора, поймать последнего не удалось.
Через две недели в Гибралтар вернулись суда, ходившие к устью лагуны; они привели с собой кубинский корабль и четыре барки с пленными, а также грузом полотна и шелка. В конце концов, проведя в опустошенном Гибралтаре пять недель, флибустьеры решили покинуть это поселение. Перед уходом они послали несколько пленников в лес, чтобы передать скрывавшимся горожанам требование о выкупе. Ответ испанцев был уклончивым* с одной стороны, они сказали, что у них нет денег, а с другой — попросили пиратов немного подождать, пока они попытаются собрать требуемую сумму.
Не желая больше терять время, Морган решил вернуться в Маракайбо. Забрав рабов и четырех заложников, а остальных отпустив за скромный выкуп, флибустьеры погрузились на свои суда и подняли паруса.
На выходе из лагуны пиратов поджидала испанская армада де Барловенто. О том, как Моргану удалось разгромить эту эскадру и вырваться из западни, рассказывалось выше — во второй части нашей книги.
В конце 1670 года начался беспрецедентный поход отряда Генри Моргана на Панаму, который проходил в несколько этапов. На первом этапе флот флибустьеров, насчитывавший 37 судов, захватил остров Санта-Каталина, на котором пираты нашли проводников. На втором этапе они должны были овладеть фортом Сан-Лоренсо-де-Чагрес, расположенным на Панамском перешейке и охранявшим вход в реку Чагрес. По этой реке можно было проникнуть в глубь перешейка, а затем по суше добраться до тихоокеанского побережья.
Посовещавшись со своими командирами, Морган через пять дней после захвата Санта-Каталины отобрал 470 добровольцев и отправил их на борту четырех кораблей и одной барки на штурм упомянутого форта.
Морган не стал привлекать к захвату Сан-Лоренсо все свои силы, чтобы испанцы раньше времени не догадались о его подлинных намерениях. Передовой отряд возглавил вице-адмирал флотилии Джозеф Брэдли, поднявшийся на борт 14-пушечного фрегата «Мейфлауэр»; его помощниками были капитан Ричард Норман, командовавший 10-пушечным фрегатом «Лилли», и голландец Ян Эрасмус Рейнинг, шедший на 12-пушечном «Сивилиэне». Д Марли называет капитаном «Сивилиэна» Иеллеса де Леката, более известного под именем Яллас (в английских документах — Иеллоуз), но последний, скорее всего, был заместителем Яна Эрасмуса. В этой акции, по данным Эрасмуса, участвовал также известный флибустьер Рок Бразилец.
Из письма президента Панамы дона Хуана Переса де Гусмана королеве-регентше от 19 февраля 1671 года видно, что о планах флибустьеров атаковать Картахену, Пуэрто-Бельо или Панаму он узнал еще 15 декабря 1670 года. Это известие доставил ему «по дарьенской дороге» посланец от губернатора Картахены. Испанцы ошибочно полагали, что в объединенном войске английских и французских пиратов насчитывается 3 тыс человек. Чтобы не дать разбойникам возможности проникнуть на реку Чагрес, дон Хуан выслал в крепость Сан-Лоренсо подкрепления — 50 солдат панамского гарнизона во главе с адъютантом Луисом Гонсалесом и 50 вооруженных самбо с (потомков от смешанных браков между индейцами и неграми) во главе с капитаном Хуаном де Легисано. Они прибыли в Сан-Лоренсо за две недели до прихода флибустьеров и поступили в распоряжение коменданта крепости дона Педро де Лисальдо-и-Урсуа. С приходом подкреплений общая численность гарнизона Сан-Лоренсо превысила 350 человек (Эксквемелин определил его численность в 314 человек, Фогг — в 370 человек).