«В среду утром враг обнаружил себя идущим в направлении нашего тыла тремя эскадронами, в которых они имели две тысячи триста человек, как я точно узнал впоследствии, но раз за разом они образовывали круг, продвигаясь вперед к фронту нашей армии, — рассказывает дон Хуан. — Я назначил командиром нашего левого крыла [коменданта Пуэрто-Бельо] дона Алонсо де Алькаудете, командиром правого крыла — губернатора Верагуа дона Хуана Портуондо Боргеньо, а в центре — сержант-майора [Панамы дона Хуана Хименеса]. К этому я добавил прямое указание, чтобы никто не двигался с места без моего приказа и чтобы, приблизившись на расстояние выстрела, три первых шеренги произвели огонь с колена, а после этого залпа они должны были уступить место арьергарду, чтобы ему продвинуться вперед и выстрелить, и чтобы, даже увидев, что кто-то упал мертвым или раненым, они не покинули свою позицию, а до конца соблюдали этот порядок».
Морган, готовясь к сражению, разделил свое войско на три батальона и построил в виде терции. Авангард из 300 охотников-буканьеров и корсаров возглавили подполковник Лауренс Принс и майор Джон Моррис «Ядро» состояло из 600 флибустьеров, причем правое крыло находилось под командованием самого Моргана, а левое — под командованием Эдварда Коллира Арьергард из 300 корсаров возглавил полковник Бледри Морган.
Мы имеем возможность сравнить, как описывали начавшееся сражение губернатор Панамы, Эксквемелин и Морган.
«Я был в это время на правом крыле авангарда, — рассказывает дон Хуан, — ожидая приближения врага; оно происходило быстро, пешим порядком, с холма в довольно узком месте, на расстоянии примерно трех мушкетных выстрелов от левого крыла нашей армии. И тут неожиданно я услышал громкий шум и выкрики: «Нападаем, нападаем, чтобы рассеять их!» Однако дон Алонсо де Алькаудете не смог ни удержать их в строю, ни пресечь их бегства, хотя он и рубил их шпагой, но они все пришли в замешательство; и я, хорошо зная фатальность этого, дал команду, чтобы они двинули стадо скота и ударили кавалерией. И тут же сам стал во главе эскадрона на правом крыле, крича: «Вперед, ребята, теперь осталось лишь одно — или победить, или умереть! За мной!» Я двинулся прямо на врага, но едва наши люди увидели, как кто-то упал мертвым, а кто-то раненым, они сразу же повернули назад и убежали, оставив меня лишь с одним негром и слугой, которые сопровождали меня. Все еще двигаясь вперед в соответствии с моим обещанием Деве Марии умереть, чтобы ее защитить, я получил пулю в жезл, который держал в руке прямо возле щеки. В этот момент ко мне подскочил священник из большой церкви по имени Хуан де Дьос (который собирался провести мессу в моем доме), умоляя меня отступить и спасти себя, на что я дважды резко ответил отказом Но на третий раз он проявил настойчивость, заявив мне, что подобное поведение — сущее безумие по отношению к Богу и не подобает христианину. С тем я и отступил, и это было чудо от Девы — сберечь меня от попадания многих тысяч пуль.
После этого я попытался со всей энергией убедить солдат повернуться лицом к врагу, но всё было напрасно…».
Свою, более подробную, версию боя приводит Эксквемелин:
«Буканьеры двинулись вперед, остальные последовали за ними, спустились с холма, а испанцы уже поджидали их на широком открытом поле. Когда большая часть пиратов спустилась в долину, испанцы стали кричать: «Viva el Roy!» («Да здравствует король!»). Одновременно пиратов атаковала конница, но тут всадникам помешало болото, и они продвигались очень медленно. Двести охотников, на которых как раз и мчались всадники, подпустили их поближе. Часть буканьеров вдруг встала на колено и дала залп, потом то же самое сделали остальные, так что огонь велся беспрерывно (выделено нами. — В. Г.). Испанцы же не могли причинить им никакого вреда, хотя стреляли довольно метко и делали все, чтобы отбить пиратов. Пехота попыталась прийти коннице на помощь, но ее обстрелял другой пиратский отряд. Тогда испанцы решили выпустить с тыла быков и привести пиратов в замешательство. Однако пираты мгновенно перестроились; в то время как остальные сражались с наступающими спереди, люди в арьергарде махали флажками, затем дали по быкам два залпа; быки обратились в бегство вопреки стараниям их погонщиков, которые побежали вслед за ними. Бой продолжался примерно часа два, пока испанская конница не была разбита наголову: большинство всадников было убито, остальные бежали. Пехота, убедившись, что нападение их кавалерии принесло мало пользы, и не имея дальнейших приказов, которые должен был бы отдать их предводитель, выстрелили из мушкетов, бросили их и побежали во всю прыть; пираты, измотанные голодом и утомленные долгой дорогой, не смогли пуститься в погоню. Некоторые испанцы, не надеясь на свои ноги, спрятались в зарослях тростника у небольших прудов, однако пираты находили их и тут же убивали, словно это были собаки. Они взяли в плен группу серых монахов; те предстали перед Морганом, но он приказал их перебить без всякой пощады, не желая выслушать от них ни единого слова После этого к нему привели командира конницы, который был ранен в бою. Морган приказал допросить его, и тот сообщил, каковы у испанцев силы; он признался, что в бою участвовали четыреста всадников и двадцать рот пехоты, в каждой роте по сто человек, а также шестьсот индейцев, негров и мулатов и что в бой ввели две тысячи быков, чтобы расстроить ряды пиратов и затем перебить их всех до единого; кроме того, в различных местах города испанцы устроили баррикады из мешков с мукой, за которыми они поставили пушки со стороны той дороги, по которой должны были пройти пираты; были устроены редуты и на них установлено по восемь бронзовых пушек и выставлено пятьдесят человек».
Описание боя, которое дает в своей книге Эксквемелин, в целом соответствует «Правдивому отчету…», составленному на основе реляции Моргана:
«Наш адмирал, проведя смотр своих людей и подбодрив их, приказал всем офицерам идти исполнить полученные предписания. Тем временем неприятель, выстроившись в линию в выгодном месте, все еще оставался на месте и совершенно не хотел двигаться (хотя часто провоцировался нами), боясь потерять безопасную позицию в случае отступления. И наш адмирал, заметив это, немедленно отдал приказ, чтобы наши офицеры повернули наш корпус влево и попытались достичь соседнего холма; если бы мы им овладели, мы смогли бы тогда принудить неприятеля вступить в бой к их великому ущербу, поскольку он не смог бы ввести в бой одновременно весь свой большой корпус или больше людей, чем мы, учитывая, что нас было меньше; и мы получили бы, таким образом, преимущество как от ветра, так и от солнца.
Наши офицеры строго исполнили полученный приказ, и спустя короткое время мы заняли этот холм с небольшим сухим проходом, выгодным для нас Таким образом, враг был вынужден ударить по нам в ходе спешного марша, не имея достаточно простора, дабы бросить вперед весь свой корпус, из-за большого болота, находившегося как раз у них за спиной и перед которым они преднамеренно выстроились в линию, рассчитывая поймать нас в ловушку. Но мы сменили нашу дислокацию так, что в итоге нанесли ущерб им самим.
Когда мы поступили указанном образом, дон Франсиско де Аро, который командовал их кавалерией, вместе со своими всадниками предпринял первую атаку на наш авангард, каковую он провел весьма яростно, летя на полном скаку. А поскольку у нас не было пик, наш адмирал отдал приказ сдвоить наши ряды справа и сомкнуть шеренги справа и слева, чтобы замкнуть строй. Но их пылкий командир не мог остановить свой стремительный бег, пока не упал, расставшись с жизнью во фронтальной шеренге нашего авангарда.