— Следует продолжить поход, — сказал один из офицеров, и остальные поддержали его.
С группой всадников президент поскакал к мосту через реку Каскабаль, протекавшую в семи милях от Портобело, где стал ожидать подхода основных сил. Здесь он связался с несколькими беженцами из города, которые рассказали ему о силах противника. Полученная информация обескуражила дона Агустина. Он понял, что победить флибустьеров будет не так-то просто.
7 (17) июля Бракамонте написал письмо губернатору Картахены дону Бенито де Фигероа с просьбой прислать подкрепления. Гонец, двигаясь сначала по суше, а потом на каноэ по морю, добрался до места назначения лишь спустя 19 дней. Фигероа немедленно собрал хунту, которая проголосовала за отправку помощи, однако на снаряжение флотилии из семи судов ушло слишком много времени. Она смогла отплыть из Картахены только 21 (31) августа — через полмесяца после того, как Морган покинул Портобело.
О приближении войска из Панамы адмирал флибустьеров узнал заранее. Он воспользовался этим известием, чтобы потребовать от Бракамонте выкуп. Спустя короткое время один из пленников, сержант-майор Антонио де Лара, доставил президенту письмо, написанное на хорошем испанском языке. «Сеньор, — сообщалось в нем, — завтра мы собираемся сжечь этот город дотла, а затем отплыть со всеми пушками и амуницией из крепостей. С собой мы хотим забрать всех пленных… Мы продемонстрируем им такую же доброжелательность, с какой английские пленники столкнулись в этом городе». Впрочем, говорилось далее, отплытие может быть отложено, а город сохранен за выкуп в 350 тысяч песо. Письмо было подписано: «Портобело. 14 июля 1668 года. Энрике Морган».
К письму прилагались статьи капитуляции, подписанные Морганом, шестью его капитанами и одиннадцатью жителями города, включая майора и коменданта — единственного из трех комендантов, которому посчастливилось остаться в живых. Сержант-майор объяснил президенту, что был вынужден вести переговоры с капитаном Джоном Дугласом (Жаном Дюгла), уполномоченным адмирала Моргана, и подписал условия капитуляции под угрозой смерти.
Ответ дона Агустина Моргану был исполнен высокомерия и презрения: «Я так понял, что вы — [обычный] корсар, и отвечаю: вассалы короля Испании не ведут переговоры с лицами низкого звания».
Прочитав письмо президента Панамы, адмирал ответил ему в том же духе:
«Хотя ваше письмо не заслуживает ответа, ибо вы назвали меня корсаром, все же я черканул вам эту пару строк с просьбой прийти как можно скорее. Мы ожидаем вас со всей нашей любезностью, имея для встречи с вами порох и пули. Если вы не поторопитесь, мы с помощью Бога и нашего оружия сами придем и навестим вас в Панаме. А пока мы намерены разместить гарнизоны в крепостях и удерживать их для короля Англии, моего господина… Поскольку я не верю, что у вас имеется достаточное количество людей для того, чтобы завтра сразиться со мной, я велю освободить всех бедных пленников, дабы они могли оказать вам помощь».
Письмо заканчивалось дерзкой припиской: «Портобело, город короля Англии».
Морган мог позволить себе быть дерзким, так как прекрасно понимал, насколько незначительны и небоеспособны силы, которыми располагал Бракамонте. Когда панамское войско, измученное тяжелым переходом через горы, стало лагерем в заболоченной долине Матапало, примерно в полутора милях от Портобело, его боевой дух почти полностью угас. Частые ливни, духота, пропитанный влагой воздух и тучи москитов стали причиной распространения болезней. Как писал очевидец, солдаты и ополченцы «переносили страдания на ногах и сундуках, денно и нощно находясь по колено в грязи, постоянно обливаемые дождем с головы до пят». Промокли не только одежда и порох, но и запасы еды; вслед за болезнями начался голод.
Дон Агустино понимал, что с каждым днем ситуация будет лишь ухудшаться. Поэтому, не дожидаясь подхода подкреплений из Картахены, он решил действовать. Войско выбралось из долины, поднялось на холмы и стало двигаться к городу. Флибустьеры, находившиеся в дозоре, подняли тревогу. Отряд лучших стрелков, поддерживаемый корабельной артиллерией, встретил неприятеля на подступах к Портобело и яростным огнем заставил его ретироваться.
Несколько раз небольшим группам испанцев все же удавалось проникать в город под покровом ночи. Одна из них смогла освободить несколько пленников и унести в горы образы девы Марии.
После пяти дней затишья Морган сформировал летучий отряд из двухсот стрелков, которые предприняли ответную вылазку. На склоне горы Эль-Матадор они сразились с испанцами. Последние потеряли в бою восемь человек убитыми, англичане — двоих. Кроме того, в испанский плен угодил йоркширец Роберт Барни.
По данным Питера Эрла, в тот же день к дону Агустино, заболевшему тропической лихорадкой, привели двоих испанских моряков. Они утверждали, что были захвачены в море Джоном Моррисом, одним из соратников Моргана, и вместе с ним попали в Портобело, откуда ухитрились сбежать. Президент допросил сначала их, а затем пленного англичанина. Уточнив силы корсаров и схему их размещения в городе, Бракамонте пожелал также знать, каковы ближайшие планы Моргана. Испанские моряки сказали, что захватчики намереваются забрать с собой все награбленное серебро и рабов, город сжечь, а пушки сбросить с крепостных стен в море. Барни придерживался другой точки зрения:
— Если Морган получит выкуп серебром, он оставит Портобело нетронутым.
Эта информация не содержала ничего нового. Гораздо больший интерес представляло утверждение испанских моряков о том, что нападение англичан на город было лишь отвлекающим маневром. Они рассказали президенту о военном совете, состоявшемся у берегов Никарагуа, во время которого французы отказались идти с англичанами на Портобело. А затем пояснили, что причина этого заключалась в тайном договоре, заключенном между адмиралами обеих флотилий. Согласно договору англичане должны были атаковать Портобело, чтобы заставить гарнизон Панамы двинуться ему на помощь. Французы же, воспользовавшись этим, должны были пересечь Панамский перешеек и напасть на саму Панаму.
Насколько рассказ моряков соответствовал действительности? Не были ли они провокаторами? А может, англичане использовали испанских моряков «втемную», подбросив им эту сенсационную «утку» и позволив сбежать в лагерь к дону Агустино?
Как бы там ни было, президент решил подстраховаться и приказал арестовать обоих моряков «по подозрению в шпионаже». В то же время у него появился отличный повод вернуться домой, не утратив чести.
Окончательное решение принималось на военном совете, который был созван Бракамонте утром 13 (23) июля. Офицерам зачитали показания двоих моряков и пленного англичанина, после чего вперед вышел маэстре-де-кампо Хуан де Салина, командовавший авангардом панамского войска, и сказал:
— Мы имеем на сегодня лишь восемьсот людей, неопытных и плохо вооруженных, которые по силе не равноценны их врагам. Эти люди являются единственной защитой нашего королевства и всего Перу. Я считаю, что нам не удастся вернуть Портобело и его крепости. Единственное, что мы можем сделать, это оставить здесь достаточное количество людей, чтобы отбросить врага, если он рискнет выступить, а с остальными вернуться в Панаму.