Невесомость и шепот ветра — кажется, я приходила в себя… Если бы еще глаза могла открыть… А еще меня что-то держало… Надежно. Сквозь вязкую кашу из запахов, воспоминаний и ощущений прорвалось странное чувство — я в безопасности. Шея затекла, как деревянная стала. Попыталась шевельнуться, но быстро оставила эту затею. До того как начала трепыхаться, боли не чувствовала, а теперь все тело заныло с новой силой. Захотелось сжаться в комочек и поплакать над своей горькой судьбой. Да только сил не нашлось даже на слезы и сожаления.
Я невольно пожаловалась неизвестно кому: «Больно! И так неудобно лежать… И холодно почему-то…»
Ко мне неожиданно прислушались. Ветер по-прежнему свистел в ушах, зато меня немного сместили, голову уютно устроили на чем-то жестком, но вполне удобном и даже горячем. И поддерживали под спину и бедра, причем так заботливо, словно ребенка прижимали к груди.
Совершенно немыслимые ощущения взволновали меня настолько, что я нашла силы приоткрыть глаза и увидела могучую шею и широкие плечи. Затем шея изогнулась, и показалась морда! Такая большая, зубастая, покрытая блестящей черной чешуей с узкими внимательными темными глазами, которые так легко затягивают…
Солнце клонилось к закату у меня за спиной и не слепило, но почему-то перед глазами стояла навязчивая, мешавшая видеть дымка. Пришлось напрягаться, чтобы глаза не закрылись сами собой, а мысли хоть чуточку прояснились. Сдается, я лечу в крепких объятиях дракона. Такого же не может быть — с чего бы это фея на драконе летела?
Тугой пучок волос распался, и мои золотистые пряди развевались на ветру, льнули к черной чешуе, нежно касаясь, будто ластясь. С усилием приподняв руку, я погладила плоский драконий нос. На ощупь он оказался чуть шершавым и очень теплым, живым.
— Стейнар… — улыбнулась я своему странному видению.
Глаза моей фантазии удивленно сверкнули.
— Так легко меня узнала? Даже в звериной ипостаси? — хорошо знакомый тягучий голос словно приласкал.
Моя замызганная ладошка обессиленно скользнула по чешуйчатой морде и плетью повисла в воздухе. Снова уплывая в забытье, я ответила:
— У тебя что так, что эдак жуткая физиономия… сложно ошибиться… а тем более с кем-то перепутать…
— Считаешь меня уродом? — мрачно спросил Стейнар.
Я закрыла глаза и, с трудом ворочая языком, возразила:
— Нет, конечно! Красивый, но по-своему. Необычно для меня… И всегда зло-ой…
— Это обнадеживает! — донеслось сквозь туман в голове загадочное…
Снова я очнулась от того, что меня слегка пошевелили. Я почувствовала под щекой шероховатую поверхность и приоткрыла глаза… в сказке… красивой… Прямо надо мной плыли пушистые облака всех оттенков красного цвета, от розового до багряного, которые меняли форму, принимая очертания огромных божьих коровок, жуков-пожарников, ярких махаонов. И все они летели вместе со мной.
Затем рассмотрела все подробнее. Я точно в сказке! Одна огромная когтистая лапа придерживала мою голову, а вторая — ягодицы. Странно, но мне показалось это так лично, интимно, что ли. В общем — невероятно!
Наверное, я высказалась вслух, потому что над ухом раздался тихий голос:
— Ты зачем в школу поперлась?
А, ладно, я же в сказке или, может быть, во сне, иначе откуда взялось столько облаков и красноватый туман повсюду? Поэтому ответила честно, но с нотками грусти:
— Замуж хочу! — Ведь у меня, как выяснилось, несбыточная мечта.
— А при чем тут военная школа? — спросили недоуменно, крепче прижимая меня.
— Невель сказала, что там сплошные мужики! А где неудачливой одинокой фее найти нормального покладистого мужчинку?
— Так ты в школе мужчинку найти пыталась? Покладистого? — насмешливо фыркнули прямо в ухо.
Но я не обиделась — это же всего-навсего сказка, — прижалась к теплому телу щекой, согреваясь, и печально выдохнула:
— Я так мечтала о семье, детях, муже, а оказалось, мы с Манулой ошиблись. Наши судьбы так и остались при нас! Моя — война! А демонице придется высиживать яйца дракона!
— Ты поменялась судьбой с демоницей, которая мечтает о войне, а ей суждено стать парой дракона?
— Да! Я ненавижу войну, а она — семейную жизнь! Мы просто поменялись судьбами, но, видно, зря!
— А ты бы согласилась стать парой дракону?
Странный разговор среди красных облаков. В голову вместо путных мыслей лезут глупости. Я хихикнула и ляпнула первое, что на ум пришло:
— За Стейнара бы пошла! Вот бы этот гад помучился, так же как и я на его занятиях.
— А вдруг ты ошибаешься, и он был бы рад вашему союзу? — прозвучал вкрадчивый вопрос.
Я сморщилась, уткнулась в теплую чешую и пробормотала, снова скатываясь в темноту:
— Ну вот, всегда так, стоит размечтаться, а все самое вкусное достается другому!..
Но успела услышать:
— Маленькая глупая фея… нежный хрупкий лютик!
* * *
В очередной раз из забытья меня вырвал знакомый и родной звук… Так мама ночью храпит, когда наливочки в таверне с подружками-пограничницами примет. Ну, или как папа говорит, налакается.
Я открыла глаза и уставилась в полотнище палаточного потолка, покосилась на знакомые узкие продавленные койки полевого лазарета. Попробовала осторожно пошевелиться — есть в жизни счастье! — не болит ничего, лишь слабость неимоверная во всем теле. Улыбнулась довольно — ничего, пройдет, зато живая! Руки-ноги целы. Лежу в белой льняной рубахе под простыней, чистенькая, как положено. И сразу навалились воспоминания, а сердце сжалось от страха за Невель. А что с Лисаном? А как же другие? Как я вообще здесь очутилась?
Завертела головой по сторонам и с облегчением выдохнула — все здесь: и спасшиеся под куполом, и оборотни-лисы. Даже слезинка побежала. Невель уютно устроилась подле Лисана, почти на нем, и спокойно посапывает ему в шею, вцепившись кулачками в ворот, будто потерять боится. А тот во сне крепко прижимает любимую к сильному худощавому телу. Оба очень бледные; одеты в такие же льняные беленые рубахи, только ее рыжие волосы ярким пятном выделяются. У оборотня плечо и часть груди замотаны бинтами, но крови на них не видно, значит, целители постарались. От умиления еще парочка слезинок скатилась по вискам.
Новый громкий всхрап заставил отвести взгляд от влюбленных в поисках источника жутких мощных звуков — Райхеля, дававшего храпака на койке, стоящей в ногах. Боги, пожалейте его будущую жену, как она спать будет рядом с ним. Когда мама собиралась квасить с подругами, папа всегда со страдальческим видом начинал искать ушные заглушки.
Пока я разглядывала забинтованную ногу и грудь раненого эльфа, ему в лицо прилетела подушка, заставив проснуться и испуганно закрутить головой.