Никиту беспрепятственно пропустили. То ли на его счет поступили особые распоряжения, то ли дозорные решили, что он знает, что делает, раз примчался сюда через пол-Москвы. Никита набрал в легкие воздух, чтобы окликнуть Настю.
Она шагала по узкой дорожке вдоль сетчатого заборчика и вела по нему рукой, как слепая, нащупывая вход, до которого осталось несколько метров.
Видеть это было невыносимо.
Он схватился рукой за горло, сипло выдохнул, утопил в Сумраке подвешенные заклинания и молча пошел за ней в здание бассейна. Вода в Сумраке – это не совсем вода. Постройки, техника, тела Иных – в нем все меняется и трансформируется. Стихии в привычном понимании существуют лишь на том слое, где реален человеческий мир. Если Лариса хочет заполучить над ними власть и использовать их энергию – она выйдет навстречу. И пока Настя не прыгнула в воду – ей ничто не угрожает.
Они миновали вход.
Настя на ходу стянула куртку, вместе с сумкой уронила ее на пол, прошла сквозь темную пустую душевую, в которой звонко капала вода, и вышла к самой середине низкого бортика. Свет не горел. Вода казалась холодной и мутной, она рябила, качая разноцветные поплавки дорожек. Девушке осталось встать на край бортика и шагнуть вниз.
И тогда Никита, все время державшийся чуть позади, остановил ее, крепко взяв за руку.
– Стой, Настя, – тихо сказал он и почувствовал, как она вздрогнула, услышав его голос.
В пустом помещении разом стало светло, как днем, и темно, как ночью, словно сошел с ума гигантский стробоскоп. Реальность разорвало в клочья. Сумрак утопил в мглистом тумане потолок и стены. Кафель, выстилавший пол, обернулся пористой губкой, и холодный пар, подсвеченный сполохами, заклубился над прямоугольником бассейна. Само здание не смыло, а буквально смело этим напором, каким-то чудом обошедшим зыбкую рябь на воде и качающиеся поплавки. Со стороны тумбочек проявилась женская фигура. Справа снова ударили Светлые, рванувшиеся за ней из нижних слоев Сумрака, слева – Темные, раскрылся молочно-белый портал, и залитый ослепительно-белым сиянием шеф Ночного Дозора рубанул чем-то таким, что глазам стало больно, сердцу – жарко, а в реальном мире брызнули со стен осколки кафеля. Вскрикнула и ухватилась за Никиту очнувшаяся Настя, и он, прикрывая собой, оттащил ее от края бассейна.
Лариса отступила, вздыбив Сумрак в непреодолимую преграду, и скользнула к ним по гибкой стеклянной воде, оставив невероятно грозных противников за спиной. За древней сущностью, овладевшей человеческим телом, протаял слоистый тоннель, переливающийся приглушенными сумеречными красками, подмигивающий чернильными звездами и стальной стружкой пепельного неба. За этим барьером Темные замерли от неожиданности, Гесер что-то крикнул своим…
– Отдай ее, – сказала Лариса, выдыхая изо рта серый туман, как пар в морозную погоду. Она ободряюще улыбнулась и протянула руку.
Подернутые кварцем карие глаза смотрели прямо на Никиту. Звездчатые надтреснутые зрачки вдруг обрели невиданную глубину. Древняя сущность не угрожала и не давила, а просила его, трогательно заглядывая в глаза, словно заранее знала, что он согласится.
Это длилось мгновение, а в следующее раскрылся еще один портал – черный до жути и дрожи в ногах. Лариса развернулась, отреагировав на новую угрозу. Сумрак вздохнул и отхлынул, заклубившись по углам. Настю с Никитой отбросило в сторону. Это кто-то из своих постарался. Их не ударило, а мягко утащило вдоль стены белым вихрем. Из портала вышел коротко стриженный худощавый человек лет сорока на вид с каким-то сосудом в руках, дымящимся Тьмой так, словно там сидел самый настоящий джинн. Со стороны Темных долетел восторженный вздох: «Завулон!..»
Лариса взмыла вверх и ринулась к нему. Сосуд в руках шефа Дневного Дозора распался на две половинки. Это было эффектно. Молодая женщина словно зависла в невесомости, окутанная электрическим синеватым свечением, обрамленным темным ореолом. И под внимательным взглядом печальных глаз древняя сущность, засыпавшая на века, медленно опустилась к ногам Завулона. Через несколько секунд обмякшая девушка неподвижно лежала на бортике бассейна, свесив руку в воду. В том месте, где кисть руки соприкасалась с поверхностью, вода подернулась пленкой и искрила.
– «Фриз»! – тихо ахнул Никита.
Он подхватил пошатнувшуюся Настю, обессиленно положившую ему голову на плечо, и усадил ее на низкую скамеечку.
– Нет… я ничего… – прошептала она и обняла себя руками за коленки. Никита торопливо сбросил куртку, накинул ей на плечи, выпрямился и развернулся, не зная, чего ждать дальше.
Завулон что-то вежливо напомнил Инквизитору, передав ему в руки пустой сосуд, восстановивший целостность. Темные при этом таращились на шефа как на божество; чего больше было в их взглядах – страха или почтения, – Никита определить затруднялся. Два других Инквизитора в длинных серых балахонах забирали тело Ларисы.
Сам Завулон тем временем о чем-то переговорил с Пресветлым Гесером, рядом с которым стояли Ольга и Антон Городецкий. Его жена Светлана, видимо, осталась дома с больной дочерью. Ничего. Как раз сейчас девочка должна стремительно выздоравливать. За последнее время Сумрак получил столько, что грех не восстановиться.
Чуть поодаль, у самых дверей, стояли Илья, маг-перевертыш и несколько элитных оперативников Ночного Дозора. Они проследили взглядом за Темными Иными, покидавшими место событий, и тоже двинулись к выходу.
Басоргин подошел к Никите с Настей, поднявшейся ему навстречу.
– Как вы себя чувствуете, Анастасия? – спросил он, кивнув Сурнину.
– Все хорошо, только я ничего не понимаю, – растерянно сказала Настя.
– Ну, это не страшно. Никита вам дома все объяснит еще лучше меня, – сказал он и перевел взгляд на Сурнина.
– Теперь – да… – подтвердил Никита. – С «фризом» они все-таки поработали. Заметили, Эдуард Карлович? Никакого фона.
– Все заметили, – заверил его Басоргин.
– А как Инквизиция так легко… – начал Никита.
– Тут как раз все ясно, – сказал Эдуард Карлович. – В поисках и изучении артефактов нет состава преступления. «Фриз» отработал на всеобщее благо и добровольно сдан на хранение вместе с вместилищем и объектом, заключавшим в себе непосредственную угрозу. Еще и при каких свидетелях!
Он кивнул в сторону Светлых, покидавших место событий.
– Все-таки свели вничью, – заметил Никита, не скрывая досады.
– М-да… Это они умеют, – вздохнул Басоргин.
– Эдуард Карлович! В Москве и ближнем Подмосковье тысячи Иных, – сказал Никита, спохватился и понизил голос. – Если считать Светлых и Темных. С Подгорным понятно – он единственный в своем роде. Огненные жонглеры тоже не на каждом шагу встречаются. С парашютистом сложнее, но выборка меньше, их не так много – тех, кто фанатично увлечен этим делом много лет, а не просто разок попробовал или прыгал в армии… Но в бассейн по воскресеньям ходит куча народу! И тот же Слава Мельниченко, который дайвингом увлекается… Почему Настя?