Она холодно окинула его взглядом: наполовину вложив меч в ножны, Джейми наблюдал за ней.

– Я думаю, со временем Роджер станет искусным воином, – заключил он после паузы.

– Думаете… – Ее тихий, едва ли не зловещий, голос должен был прозвучать как предостережение, но он оставил его без внимания.

– Да. У Роджера был выбор, и он его сделал. – Он твердо смотрел ей в глаза. – Мы получили те несколько минут, что и были нам нужны.

Она смотрела на Джейми, но видела вовсе не его, а прошлое – всех тех, кто охотился за ними, все, что чуть не случилось, и, конечно, то, что было: чудовищную жестокость, кровь, крики, побег. А потом явились охотники на огромных черных конях, выгнали, как каких-то бродяг, ни в чем не повинных монахов, которые пытались помочь, а Ева и Гог были вынуждены снова скрываться в лесах.

Что знает Джейми об этом – о тех годах, что были подчинены одной цели: уберечь Гога, спрятать от таких, как он. В ней все кипело от негодования.

Если бы Гог умер, то Ева не знала, что сделала бы: наверное, убила бы себя, – а если бы вдруг его захватили… Об этом даже страшно подумать… Король Иоанн обрушил бы на Гога все ужасы, как на его отца… Ева совершенно точно знала, что сделала бы в таком случае: уничтожила бы весь мир, включая самого монарха, который и начал это безумие.

А если бы схватили ее… Все, что было уготовано Гогу, для нее было бы вдвое, втрое… в несчетное количество раз страшнее.

Лучше не думать об этом.

– Все, что было нужно, говорите? – тихо, едва сдерживаясь, процедила Ева. – Несколько мгновений, и все снова хорошо? Да что вы знаете об этом?

Джейми с удивлением смотрел на нее, сейчас наводившую на мысли о готовом извергнуться вулкане: руки сжаты в кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а разрисованные ногти вонзились в ладони; подбородок ходит ходуном; в глазах полыхают молнии… Она готова была испепелить его взглядом.

Какова бы ни была его вина перед ней – а он мог бы поспорить, что не так уж и велика, – сейчас ее гнев оказался в десятки раз сильнее, чем когда-либо прежде, и не от того, что сделано, а от того, что сказано.

Так что же он такое сказал?

Что-то важное ускользнуло от внимания – и это его беспокоило. Джейми перевел взгляд с ее напряженного тела со сжатыми кулаками на Гога: весело, по-мальчишески тот покачивался с пятки на носок. Анализируя недавние события и заканчивая ликвидировать признаки сражения, он с сожалением вынужден констатировать, что эти шестеро не были разбойниками с большой дороги или мелкими грабителями: они их преследовали.

И не их всех, а именно Еву и Роджера, что ничего хорошего не сулило: значит, Малдену известно, что Роджер вернулся, и это он послал за ним своих людей, а сам со священником поехал вперед. А это, в свою очередь, означало, что, как бы ни был ценен Роджер, цена священника гораздо выше. Если все дело в знании, то Питеру Лондонскому должно быть известно что-то еще более важное, чем местонахождение исчезнувшего наследника Эндшира.

Глава 27

Весь остаток дня они скакали с такой скоростью, какую только могли выдержать лошади, скрываясь под покровом деревьев, когда слышали стук подков или раздававшиеся поблизости голоса. По расчетам Джейми, Малден ушел вперед не намного – вряд ли они могли ехать быстрее.

Кроме того, им приходилось останавливаться в надежде, что охотники их догонят, или, возможно, было заранее условлено время для встречи. К тому же Малден мог опасаться погони, но это маловероятно: на этих пустынных землях не было никого, кроме диких зверей, и единственные заметные дороги шли прямо на север.

Джейми ехал как раз по такой и, однако, все время держался настороже. В середине дня он позволил Еве и Гогу отъехать на несколько шагов вперед, а сам вместе с Раем отстал.

Некоторое время они ехали молча, пока наконец не заговорил Рай.

– Ты подозреваешь, что ей известно больше, чем она говорит?

– Я это знаю.

– Почему же тогда не надавишь на нее? У тебя ведь богатый опыт по этой части.

– Я пытался. – Он не стал уточнять, что не особо в этом усердствовал.

Указывая Роджеру на что-то справа, Ева слегка изогнула стройную спину, так что ее выношенная васильково-синяя блузка плотно обтянула тело. Джейми подумал, что она и сама в ней похожа на цветок, хотя это сравнение, напомнил он себе, и нелепо. Утром она попыталась заплести свои непокорные волосы в косу, но сильный ветер и жаркое весеннее солнце свели на нет все ее усилия, так что теперь, в середине дня, они в полном беспорядке болтались, удерживаемые лишь парой шпилек.

Джейми чрезвычайно нравилось то, что предстало его взору. Ева не носила вуалей и шляпок, не прикрывала жеманно рукой фальшивые улыбки. Она обучила своего подопечного владению оружием, а не соблюдению дворцовых обычаев.

– И какие у нас планы? – прервал Рай его размышления. – Намерен выставить себя «очень плохим парнем»?

– Да.

Выскочивший из зарослей заяц напугал Дикона, так что конь стал на дыбы, и Джейми, туже натянув поводья, похлопал его по шее, успокаивая.

– Если Малден будет двигаться теми же темпами, мы скоро подойдем совсем близко к Грейшес-Хиллу.

Попытавшись сменить тему, он почувствовал внимательный взгляд Рая.

– Не думаю, что она верит твоему обещанию оставить ее с одноглазым шотландцем, – заметил напарник.

– Ангус у меня в долгу.

– И что ты ему скажешь? – усмехнулся Рай.

Бывший соотечественник и самый верный, самый беспощадный, самый жестокий из соратников Джейми за последние годы обладал недюжинной силой и весил почти сто килограммов, так что лучшего стража не сыскать.

– Просто объясню, чего хочу от него.

Он оставит ее: пленительную умную бабочку – и никогда больше не увидит.

Они скакали два дня под весенним солнцем, и бóльшую часть времени Роджер, Рай и Джейми обсуждали качество оружия – лезвия и рукоятки клинков, подходящее дерево для луков и все остальное, что могло увеличить его убойную силу.

Гогу доставляло огромное удовольствие общество этих могучих рыцарей в сверкающих доспехах, и никакая сила не способна искоренить в нем это. Несмотря на то что он рос среди монахов, которые пели псалмы и молились, и среди обитателей лесов, которые ели и спаривались, Роджер быстро превращался в мужчину, и этим объяснялась его страстная увлеченность чисто мужскими атрибутами и занятиями. И предотвратить это, увы, не в ее силах.

По утрам сквозь туман пробивалось солнце, наполняя все вокруг свежестью и янтарным сиянием. Свет пробивался сквозь кроны деревьев и походил на золотой дождь. Сочная весенняя зелень и темно-коричневые стволы искрились росой; воздух был чист и прохладен, напоен птичьими трелями. Это было восхитительное время.