— Знаешь, Робин, — сказала она, — это ведь потому, что они знают, что тебе это по силам.
— Я могу, правда ведь, — сказала Робин и сама удивилась твердости своего голоса — Я правда могу.
Элизабет было приятно видеть, как в Робин просыпается гордость.
— Но сейчас они доконали меня, Лиз! — простонала Робин. — Иногда мне кажется, что они нарочно меня мучают. Они никогда не позволят мне вступить в «Пи Бета Альфа».
— Кто тебя рекомендовал, Робин? Я, Элизабет Уэйкфилд. Неужели ты думаешь, что я играю в такие игры?
Робин притихла и отвела взгляд.
— Я не знаю.
— Зато я отлично знаю. И я здесь, чтобы тебе помочь. Можешь не беспокоиться ты будешь в «Пи Бета Альфа», если мои слова что-то значат. Я тебе твердо это обещаю.
— Но, Лиз, они сказали, что я должна — боже мой, должна сделать так, чтобы Брюс Пэтмен пригласил меня на дискотеку в следующую субботу.
«Кто? Боже, сделай, чтобы я ослышалась. Кто угодно, только не Брюс Пэтмен». — У Элизабет екнуло сердце.
— С тем же успехом я могу ждать приглашения от Элвиса Пресли.
— Робин, — деликатно напомнила Элизабет, — Элвис Пресли давно в могиле.
— В этом и дело. У меня больше шансов добиться приглашения от мертвой звезды, чем от живого Брюса Пэтмена.
«Как они могли дойти до этого?» — вскипев, подумала Элизабет, но слова опередили ее мысли.
— Робин, ты подойдешь и пригласишь его. Я знаю, он согласится.
— Что?
Элизабет тоже подумала, что перегнула палку.
— Лиз, ты в своем уме?
— Брюс Пэтмен сочтет за честь пойти с тобой на танцы, с одной из самых милых, самых симпатичных девушек в нашей школе.
Теперь Робин вся обратилась в слух.
— И одной из самых душевных. Робин поникла снова.
— Спасибо, Лиз. Можно попытаться, но парни вроде Брюса не ценят такие вещи. Мне пригласить Брюса Пэтмена? Дохлый номер.
— Обещай, что пригласишь его.
— Одно дело рассуждать, Лиз, но это все мечты.
— Обещай мне!
— Хорошо. Но он никогда…
— Робин!
— Да не будет он.
— Робин!
Робин смиренно пожала плечами:
— Ладно, пойду завоевывать сказочный остров моей мечты.
Она медленно поднялась и собрала книги. Потом, с поникшей головой, медленно побрела по лужайке, на ходу расправляя складки своего темно-красного платья из плащевой ткани.
Глядя ей вслед Элизабет недоумевала, как же Джессика могла до такого додуматься. Но еще больше ее удивляло, как она сама могла обещать Робин, что Брюс ее пригласит. На это ее толкнуло печальное лицо Робин. «Но как все устроить?» — мучительно думала Элизабет. А почему она должна что-то устраивать? Да потому, что это она ободрила Робин, вовлекла ее в эту игру.
— Ну ладно, — пробормотала она, — только как заставить Пэтмена, вот и он — что называется, легок на помине — на тенистом корте, гоняющий желтый мячик сильными, точными ударами.
Брюс Пэтмен особенно гордился тремя вещами: своим черным «порше», красивым лицом и успехами в теннисе.
«В чем же его главная слабость?» — думала Элизабет.
Ловко передвигаясь по корту в своих модных теннисных шортах, Брюс только что послал неотразимый удар несчастному новичку, проходившему отбор в школьную команду.
— Круто, — самодовольно рассмеялся Брюс.
— Вот это удар, — отозвался восхищенный голос. Когда Брюс обернулся и прищурился против солнца, ему показалось, что там стояла очаровательная Джессика Уэйкфилд.
«Ну, ну, — подумал Брюс, — может, Джессика хочет возобновить отношения?»
— Насколько я могу судить, ты успешно помогаешь новичку не попасть в команду? — сказала девушка, и Брюс тут же понял, что это не Джессика.
— Привет, Лиз. — Он скользнул взглядом вслед новичку, который в то время гнался за мячом, просвистевшим мимо него в дальний угол.
— Плоховато, — прокомментировал Брюс, — похоже, у него нет данных. Он направился к металлической сетке, ограждающей корт, на ходу зачесывая назад свои черные волосы.
— Итак. Лиз, как дела в газете?
— О'кэй.
— Скажи, когда же «Оракул» собирается дать заметку о звезде школьной команды?
— Это о ком? — невинно спросила Элизабет.
Брюс даже покраснел.
— Слушай, Лиз, ты отлично знаешь, что я лучший в одиночном разряде. Первая ракетка во всей округе, если ты не читала об этом в настоящих газетах. Почему вы вечно обходите меня вниманием?
«Потому, что так тебе и надо!» — подумала Элизабет, но вслух она сказала:
— Я как раз хотела написать о тебе. Хотя спортивный редактор у нас Пфайфер, я подумывала о специальной статье, о человечности в теннисе.
— В самом деле?
Сочетание человечности и Брюса Пэтмена чуть не заставило Элизабет сострить, но в памяти всплыло несчастное лицо Робин и укрепило ее первоначальное намерение.
— Да, я хотела бы написать статью о человеке, который может оказать помощь ближнему и никогда не упомянет об этом, — продолжила она.
Брюс выглядел озадаченным.
— Я не могу понять, Лиз, о ком ты собираешься писать. Обо мне или о добром дяде?
Элизабет знала, что в этом был весь Брюс. Его эгоистичная натура просто не могла позволить ему и помыслить о том, что можно заботиться о ком-либо, кроме себя.
Она уже готова была повернуться на каблуках и с презрением удалиться, но лицо Робин снова всплыло в ее памяти. Она должна выполнить свой план до конца.
— Слушай, Брюс, что если кое-кто сделает тебе доброе дело? Заставит ли это тебя сделать что-нибудь в ответ?
— Может быть. Все зависит от дела.
— Ну а если кто-то напишет статью в «Оракул» о тебе?
Брюс улыбнулся.
— О первой ракетке в округе, и о том, как я размазал по стенке этого выскочку из Пэлисэдз-хай?
— Да, и об этом тоже.
— А может быть, и о том, что кое-кто уже наступает на пятки Джону Маккинрою?
«Вот уж действительно, дай мне Боже терпения».
— Подожди, Брюс. Если кое-кто напишет о тебе.
— А фотография будет?
— Да. Ты мог бы отблагодарить этого человека?
— Как отблагодарить?
Элизабет глубоко вдохнула, задержала дыхание, затем резко выдохнула:
— Пригласить одну девушку на дискотеку в субботу.
Реакция Брюса застала Элизабет врасплох. Он улыбнулся и как павлин распустил хвост. Выпрямившись во весь рост, он весело подмигнул ей.