Чем ближе он подходил, тем большее волнение его охватывало.
Все-таки так явно воровать до недавних пор ему не приходилось.
Но ничего, мандраж на начальной стадии – это вполне естественно и…
Погруженный в свои мысли, он споткнулся обо что-то мягкое и перелетел кубарем через какой-то странный длинный предмет.
Ругаясь, поднялся на ноги, обернулся и…
На дорожке лежала француженка Эмилия. Ее белая блузка покраснела от крови. А из груди торчал нож.
Это было последним, что увидел Сергей, уже теряя сознание…
* * *
Бутылку виски бандиты не нашли.
Она стояла на полочке в ванной комнате, перед умывальником, рядом с гелем для душа и шампунем.
Возможно, головорезы ее не заметили, а может, просто поленились брать – ведь к их услугам было все спиртное из нескольких баров, имевшихся на территории отеля.
Обнаружив виски, Ганс Винкельман очень обрадовался.
Схватил стакан, вытряхнул из него зубную щетку и уже собрался отвинтить крышечку…
Однако его остановили следующие рассуждения: «Этот Салах, обладатель ценного, уникального украшения, которое, возможно, действительно является историческим раритетом, конечно, парень предельно недружелюбный и даже агрессивный.
Но пара стаканчиков виски и самому злому человеку на свете быстро прибавят благодушия.
Может, стоит зайти к нему в гости и предложить выпить? Какой мужик после стольких испытаний откажется от перспективы расслабиться, посидеть со стаканчиком крепкого напитка! А потом, глядишь, разговор о венце можно будет осторожно продолжить… в более конструктивном ключе… Да, Салах из местных, скорее всего, он мусульманин. Но по его поведению не скажешь, что он строго следует заветам Корана…»
Взяв бутылку, Ганс ободряюще подмигнул своему отражению. Надо сказать, выглядело оно отвратительно: синяк под глазом, отекшие веки, ссадина на губе и еще одна – на лбу, прямо по линии роста рыжих, немного вьющихся волос.
Впрочем, его голубые глаза глядят весело. А еще, несмотря на боль, ему хочется улыбаться.
Ведь если удастся напоить этого свирепого Салаха, он, может быть, согласится показать украшение.
Оно прекрасно… есть что-то неимоверно завораживающее в блеске золота и радуге бликов на драгоценных камнях.
Эту вещь ему удалось подержать в руках всего пару мгновений.
И это были самые прекрасные мгновения в его жизни.
С ума сойти можно, сердце так и замирает! Ведь если все его предположения оправдаются и речь действительно идет о венце Дидоны, то…
То можно выступить посредником при его продаже. И прославиться – ведь обнаружение такого ценного предмета, конечно же, станет событием, имеющим общечеловеческую ценность!
А еще было бы очень любопытно выяснить, где, у кого скрывалось это украшение целые столетия, проследить его возможных хозяев. Действительно ли этот венец приносит несчастье всем, кто к нему прикасается? О, на таком материале легко подготовить очень интересное исследование!
Ганс пулей вылетел из номера и зашагал вниз по дорожке.
Бунгало, в котором разместились Кристина и Салах, располагалось далеко внизу, практически у самого моря.
Путь ему предстоял неблизкий. Ганс настроился на размеренную долгую ходьбу и рассуждения о собственном бизнесе. Но вдруг замедлил шаги, посмотрел вперед и едва удержался от крика.
Прямо на дорожке лежал преподаватель клубных танцев Сергей. Высокий, худой, с раскинутыми в стороны руками, он вдруг напомнил Гансу изображение распятого Иисуса Христа. И еще. Все вокруг было залито кровью…
Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, Ганс осторожно поставил бутылку, опустился на корточки и, вглядываясь в лицо лежавшего на земле парня, взял его за запястье.
– Слава богу, – пробормотал Винкельман после секундного замешательства, – пульс есть! Я не вижу на его теле никаких ран… Откуда же здесь столько крови? А, понял! Наверное, с ним была его подруга Катя с раненой рукой. Сергею стало плохо, Катя побежала за помощью. Возможно, у нее развязалась повязка и…
Сергей, видимо, услышав его слова, открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Его губы шевельнулись, но что именно он произнес, Ганс не понял.
– Я не говорю по-русски, – сказал немец на английском, протягивая Сергею ладонь. – Давайте я помогу вам подняться.
Преподаватель танцев перешел на английский:
– А где тело Эмилии? Француженка мертва! Я не знаю, как это перевести точно… Где мертвое тело Эмилии?
– Мертвое?! Эмилии?! Вы о чем говорите?
– Я шел… и споткнулся прямо о ее тело. Мне стало плохо… Я не могу смотреть на кровь…
– Успокойтесь. Не смотрите на кровь. Давайте руку, я помогу вам встать.
– Вы что, не понимаете?! Эмилию убили! Я видел нож, он торчал из ее груди. Где тело? Не надо на меня смотреть с таким сочувствием! Я не сошел с ума! Я правда видел тело.
Ганс кивнул:
– Конечно, вы не сошли с ума.
Но на самом деле он именно так и думал: у преподавателя танцев явно начались какие-то проблемы с головой!
* * *
Хорошо!
Все хорошо, отлично и просто в кайф!
Да, номер обчистили полностью. Зато какое наслаждение наконец-то принять душ, обнаружить, что грабители все-таки великодушно оставили ей купальник и пару чистых футболок.
Увы, починить лодку нет никакой возможности: бандиты повредили мотор, и, поскольку никто из присутствующих на острове мужчин не является профессиональным автослесарем, перспективы ремонта более чем туманны.
Зато в рассуждениях Андрея насчет того, что помощь обязательно скоро подоспеет, есть логика.
А еще… есть солнце, море, еда, вода, здоровье… жизнь… любимый человек, причем рядом с ней…
«Правду говорят психологи: нет хороших и плохих событий. Только наше отношение к произошедшему раскрашивает все в черные или белые тона, – рассуждала Лика Вронская, растянувшись в шезлонге. Вода в море оказалась прохладной, купаться мешали довольно-таки сильные волны, но тем приятнее потом лежать и нежиться под ласковыми солнечными лучами. – Конечно, я очень беспокоюсь за дочь, волнуюсь, потому что беспокоится моя мама. Но хочется надеяться, что долго наше вынужденное заключение не продлится. После пребывания в подвале я воспринимаю жизнь как сияющую радугу. Можно плавать, загорать, есть, можно множество всяких приятных штук себе позволить! Наверное, это даже в какой-то степени романтично – оказаться с любимым человеком практически на необитаемом острове…»
– Ты улыбаешься. – Андрей приподнялся в шезлонге, опустил фиксатор и перевернулся на живот. – О чем думаешь?
– О том, что звонки мобильного нас не отвлекают. О том, что в любой ситуации важно уметь видеть хорошее. Когда человек имеет возможность не грузиться по поводу проблем, все трудности преодолеваются намного быстрее и легче. Очень важно так себя настроить, чтобы никакие мелочи не выбивали тебя из колеи.