Но… есть ли она, эта первая симпатия? Королева и королева-мать не скрывают своего одобрения, ей удалось очаровать некоторых не самых занудных друзей принца, пресса уже взахлеб пишет: «Диана Спенсер – новая возлюбленная наследника престола». А сам Чарльз… он далекий, непонятный. Похоже, все эти встречи пока происходят потому, что королева и принц Филипп настойчиво рекомендуют сыну присмотреться к молоденькой девушке. А Чарльз, при всей своей внешней самостоятельности, – послушный сын. Вот уже второй раз пригласил ее посетить Хайгроув. Увы, здесь все осталось по-прежнему, ничего не изменилось в лучшую сторону. Какая же тут тоска смертная…
Чарльзу, кажется, совершенно чужда романтика. Принц Уэльский, наскоро пообедав, умчался… пропалывать грядки! Судя по тому, как быстро он проглатывал подаваемые официантами блюда, Его Высочество просто сгорал от нетерпения предаться этому странному занятию. Попытки Дианы составить ему компанию были решительно отвергнуты.
– Прополка – это очень утомительно. К тому же мне надо поговорить с растениями наедине, – виновато улыбнулся Чарльз. – Советую вам скоротать время в библиотеке. Там есть прекрасные книги по философии.
Да уж, прекрасные… Сидящая за массивным дубовым столом Диана с отвращением передернула плечами. Она уже пыталась листать томик любимого писателя принца – Лоуренса ван дер Поста. Полная бредятина! Вроде написано по-английски, и каждое слово в отдельности понятно, но осознать смысл предложения катастрофически не получается.
– Все не так, – с досадой пробормотала Диана, постукивая пальцами по зеленому сукну на крышке стола. – Рассказать кому – умрут со смеху! Вместо того чтобы наслаждаться обществом юной леди, принц умчался разговаривать с капустой. Ах, от этого хочется плакать. Все происходит совсем не так, как мне представлялось. Но, может, скоро все изменится? Я буду веселой, счастливой, легкой – и Чарльз заразится моим весельем, поймет, что в этом мире нет ничего лучше моей любви!
Море фантазий увлекло Диану в свои ласкающие волны.
Как будет прекрасна ее жизнь с принцем! Во всем мире они останутся лишь вдвоем. Любовь опьянит, закружит голову. Все вместе – засыпать, просыпаться, ходить на прогулки, растить детей. Все вместе и навсегда…
– Какая именно мысль Лоуренса ван дер Поста заставила вас погрузиться в столь глубокие размышления?
Диана вздрогнула и густо покраснела.
Чарльз, оказывается, уже вернулся в библиотеку. И, побеседовав с капустой, решил наконец-то уделить внимание своей гостье.
– Творчество этого писателя – настоящая сокровищница, – пролепетала девушка, застенчиво поглядывая на принца из-под светлой челки. – Все его мысли бесценны, я даже затрудняюсь выделить какую-нибудь одну.
– А у меня, знаете ли, его рассуждения порой вызывают желание поспорить!
Диана слушала разглагольствующего Чарльза и очень старалась, чтобы черты лица не отразили искренний ужас, который ею овладел.
Понять что-либо из речи принца было решительно невозможно. Да что там понять, хотя бы повторить то, что он говорит. Приходилось ограничиваться ремарками «несомненно», «как интересно», «вы, безусловно, правы».
К счастью, скоро из столовой донесся звук колокольчика, возвещающий о том, что ужин сервирован. И Чарльз, подав Диане руку, произнес:
– Позвольте проводить вас в вашу спальню. Должно быть, вы захотите переодеться к ужину. Я тоже с удовольствием переменю костюм.
– Благодарю вас, – Диана взяла принца под руку и мысленно выругалась.
С ума можно сойти с этими переодеваниями! Ну ладно, на официальный прием, понятное дело, не заявишься в повседневной одежде. Но зачем в загородной резиденции вся эта кутерьма с дневными и вечерними туалетами? Особенно смешно это выглядело в Балморале, где пришлось менять одежду трижды в день, накануне каждой трапезы. За завтраком женщины появлялись в изысканных платьях, а потом переодевались в джинсы и свитера, чтобы отправиться на рыбалку. Говорят, какая-то дама, гостившая по приглашению королевской семьи в Балморале, спустилась к завтраку в брючном костюме. Королева и королева-мать ничем не выказали своего неудовольствия. Однако потом к своенравной леди был направлен секретарь, который сообщил о нормах дресс-кода, которых должны придерживаться все гости замка. Согласно ему появление в столовой женщины в брюках недопустимо в принципе. Что за странные правила, какое-то непонятное упрямство! И Чарльз – точно такой же, переодевается, переодевается, переодевается.
«Впрочем, теперь я уже научена горьким опытом. Это на первый уик-энд по приглашению королевы я не захватила с собой ни единого вечернего платья. Заметив это, слуги, которые разбирали вещи, должно быть, сходили в магазин. Потому что перед ужином я обнаружила в шкафу рядом со своими свитерами и брюками пару вечерних нарядов. Пришлось срочно заняться своим гардеробом, – думала Диана, поднимаясь вслед за принцем по широкой лестнице. – Теперь, надеюсь, принц будет доволен. Я накупила целую кучу туалетов для вечера…»
Спальни Чарльза и Дианы располагались рядом.
Быстро переодевшись в черное длинное платье, целомудренно закрывающее грудь (конечно, хотелось бы надеть что-нибудь посмелее, но принц, похоже, одобряет консервативный подход к одежде), Диана подправила макияж. А потом выскользнула в коридор и, оглядевшись по сторонам (из слуг – никого), прижала ухо к двери.
– Какую рубашку выберет Ваше Королевское Высочество? – пророкотал камердинер Стивен Барри. Диана видела его всего второй раз, но уже успела возненавидеть за собачью преданность принцу. – Белую или голубую?
Раздался неожиданно капризный голос Чарльза:
– Мне не нравятся обе.
– Минуточку, я принесу вам новые.
«Господи, ну что за бред! Гардеробная принца наверняка располагается прямо за спальней. Казалось бы, что может быть проще – пойди в соседнюю комнату и выбери себе рубашку по нраву. Нет, надо заставлять слугу сделать это для него. По утрам принцу напускают ванную, раскладывают чистые полотенца, даже пасту зубную на щетку выдавливают! – думала Диана, прислушиваясь к происходящему за дверью. – Мне кажется, что я попала в театр, где идет какая-то дурная пьеса. Все-таки у нас в Элтропе отношения со слугами всегда были простыми и дружескими. Я любила болтать с ними, готовить для них рисовый пудинг, смешить. Конечно, они делали свою работу, готовили еду, следили за порядком. Но при этом никто никогда не заставлял их бегать из-за мелочей, которые можно легко сделать самостоятельно. Мы были друзьями с нашими горничными и лакеями. Как же смешно смотреть на Чарльза. Взрослый ведь человек! Подай то, принеси это…»
Больше всего на свете Диана боялась, что за ужином принц решит вернуться к обсуждению философии. И тогда она скажет что-то не то, или Чарльз поймет, насколько сложен для нее предмет беседы. Конечно, он слишком воспитан для высказывания негативных оценок. Но это его вытянувшееся лицо, темнеющие глаза, сочувственная улыбка… Нет сил видеть, что так и не ставший по-настоящему близким принц стремительно отдаляется после любого ее неосторожного слова…