Первым из десантного отсека «Оспри» выбрался капитан Кениг, как положено, осмотрелся, убедился, что роторы остановлены и не представляют опасности, махнул рукой с зажатым в ней фонариком – можно. Из десантного отсека начали выбираться и другие бойцы, на взлетную полосу с шумом садился «MV130», их «Папа Медведь» – так называли самолет, везущий все необходимое для нескольких дней автономной работы, включая тактического дрона с постом управления, пару палаток и оборудование мобильной операционной.
– Черт, сэр… где мы? – спросил кто-то из темноты.
– Грузия. Это Грузия. Только не наша[42].
– Чертовы мародеры…
Американцы знали грузин еще по Афганистану. Там, где они стояли, была постоянная проблема с мародерством – набранные в нищих грузинских селах парни видели афганские базары, караваны и не могли удержаться. Для американцев, да даже и для самих афганцев, которые привыкли, что у международных сил можно что-то выклянчить, – это было дико…
– Эй, заткнулись все! Слышите! Я не потерплю этой хрени!
– Ясно, сэр…
Из темноты появился пикап, какие-то люди были и в кузове. Капитан узнал пикап – старый, списанный «Шевроле» гражданской модели, и армия, и ВВС использовали эти машины в качестве разъездных. Значит, спихнули сюда…
– Беспилотник поднимаем?
– Нет, уже есть один…
Быстро реагировать на ситуацию американцам было не привыкать, ведь их группа и была создана как группа кризисного реагирования, способная работать при минимальной поддержке. Сразу после того, как «MV130» приземлился, операторы вынесли на бетон и активировали станцию дальней связи, а также натянули тент прямо над задней частью самолета и быстро организовали там три рабочих места – три защищенных ноутбука и складная туристическая мебель. Тут же поставили и штабное оборудование – экран и проектор. Этакое место для брифингов, только мест для сидения нет.
Прибыли грузинские офицеры. Американцы уже поняли, что толка от них очень мало, но они должны были знать местность, и у них были «инсталлированы» несколько групп на местности. Надо было получить информацию об этом, потому что от таких не входящих в общую командную цепочку групп до blue on blue[43] рукой подать…
– Сэр, нам точно надо знать, где находятся ваши люди…
– Примерно вот здесь…
– Примерно, сэр? У вас есть с ними связь?
– Время от времени.
– Что значит, время от времени, сэр?
– В горах плохая связь.
– Хорошо, сэр. У них есть маяки? Как нам опознать их?
– Ну… по связи…
Капитан Дана Моретти (а в спецназе ВВС служили и женщины) терпеливо допрашивала грузинского подполковника.
– А фонари? Они могут обозначить свое местонахождение…
– Какой фонарь, да…
– Фонари для опознания, мы их вам передавали.
– Нет никакой фонарь, в горах и так тяжело, зачем фонарь…
Закончив с допросом, капитан Моретти подошла к полковнику Нилу, старшему офицеру на месте, не отдавая честь (в спецназе почти никогда не отдавали честь, только на протокольных мероприятиях), устало сказала:
– На пару слов, сэр…
Они отошли ближе к двигателям, от которых все еще несло жаром…
– Ну?
– Ужасно, сэр. У них несколько групп на местности, предположительно семь, но он не уверен, может, и больше. Он не поддерживает с ними постоянную связь и не может точно указать их местонахождение. Одна из групп докладывала о боестолкновении и потерях.
– Где это произошло?
Они подошли к проектору, который отражал карту местности на спешно повешенный белый лист…
– Примерно здесь, сэр. Он сказал, что отдал приказ всем группам перекрыть границу с Россией на этом направлении.
– Он может конкретно назвать точки?
– Не думаю, сэр.
– Господи…
– И еще, сэр. У групп на местности нет маяков, нет вообще средств опознания.
– Это как? А те маяки, которые мы давали им?
Дана Моретти красноречиво пожала плечами.
– Попробуй переговорить с ними. Пусть он найдет способ связаться с группами. Пусть они сообщат свое местоположение и статус, в конце концов позиционирование GPS у них должно быть, или и этого нет?
– Попробую, сэр.
Подошел капитан Кениг.
– Сэр, группы готовы. Дозаправка закончена.
– Не сейчас, Эд.
– Да, сэр. Какую готовность поддерживать?
– Десять минут.
Это означало, что можно было достать каремат и поспать, но у конвертоплана и в полной экипировке.
– Есть, сэр.
– Сэр, генерал Аллен на линии, соединение установлено.
– Сэр… полковник Нил на линии.
– Вы прибыли, доложите?
– Да, сэр, мы уже в Алексеевке.
– Доложите готовность к летным операциям.
– Сэр, техника и люди готовы на сто, но есть проблема с разведывательной информацией. У грузин есть группы в горах. Мы не знаем, где они, и не поддерживаем с ними связь. И мы можем принять их за врагов при высадке.
– Полковник…
– Да, сэр.
– Перезвоните через двадцать минут, мне лично по спутнику. И за эти двадцать минут попробуйте получить хоть какую-то информацию.
– Да, сэр…
Ровно через двадцать минут полковник набрал номер генерала Аллена на своем спутниковом…
– Генерал, сэр?
– Удалось что-то новое узнать?
– Немного, сэр. Судя по всему, террористы разбились на мелкие группы и отходят к границе. Одна из грузинских групп сидит на хвосте у террористов, но настоящая ли это группа, в которой наш человек, или это отвлекающий маневр, они сказать не могут. Маневрирование и доставка подкреплений в горах сильно затруднены, вертолеты смогут подняться только к утру.
– Ясно. Теперь послушайте меня, полковник. Все еще хуже, чем мы предполагали. ЦРУ готовило в этих горах антироссийских наемников – кавказцев, там есть несколько лагерей. Как минимум с одним лагерем пропала связь, и мы не знаем, что там происходит. Но ЦРУ предполагает, что настоящей целью террористической группы, заброшенной из России, является не похищение нашего человека, а дестабилизация обстановки в горной Грузии с помощью внедренных агентов и инициация исламского антигосударственного мятежа. Наш пропавший полковник давно работает на ЦРУ и готовил в лагерях боевиков.
Полковник не мог поверить своим ушам.
– Сэр… вы хотите сказать, что в горах… находятся лагеря «Аль-Каиды»?
– Не совсем так. В основном это местные боевики… они антироссийски настроены, но да… они исламисты.