– Так не говорят. По крайней мере, итальянцы. Они говорят: все билеты проданы, – автоматически поправляю его я, но у меня в голове другое: Лео уже гастролировал в Австралии и хорошо знает оживленную культурную жизнь в ее городах. Он явно придуривается, и это подозрительно.
– Что-то ты выглядишь чересчур истощенным, – хмыкает он. – Если, пока я так далеко, ты будешь бродить по мастерской как призрак из замка, то, боюсь, вернувшись, я обнаружу лишь твою тень.
– Я не собираюсь торчать в мастерской, – заверяю я его. – Я должен найти Еву.
– А зачем?
Вопрос не такой уж глупый, как кажется. Я задумываюсь над ним.
– Я четко сформулировал ей то, чего я не хочу, – говорю я наконец. – Теперь я должен сказать ей, чего я хочу.
– А ты знаешь, чего ты хочешь?
– Теперь да.
– И что это?
– Ее, – отвечаю я тихим голосом, обращаясь, скорее, к самому себе. – Потому что все эти недели я скучал по ней. Потому что без нее я сам не свой. Потому что она нужна мне.
– То есть ты хочешь сказать, что в конце концов ты готов предложить ей себя в качестве будущего идеального жениха?
– Да, я готов даже на такой риск, – признаюсь.
Его изумляет мой серьезный тон, и он долго молча всматривается в меня. Потом пожимает плечами и поднимает горшочек с ромом.
– Это заслуживает тоста! – заключает он.
Пару часов спустя, допив бутылку рома, Лео, шатаясь, отправляется в свою квартиру, чтобы немного отдохнуть и собрать чемодан. Я выхожу в сад и, подставив лицо еще прохладному ветерку, гляжу на розы. Теперь, когда я вижу их в утреннем свете, они белые с легким розовым оттенком, именно такие, как и их название – New Dawn. Я засовываю руки в карманы джинсов и в одном из них натыкаюсь на твердый предмет неправильной формы.
Потому что все эти недели я скучал по ней. Потому что без нее я сам не свой. Потому что она нужна мне.
И опять моя мысль возвращается к моей статуе из старого красного дерева, которую вчера на рассвете я оставил у подножья алтаря в маленькой барочной церкви сицилийского городка. По борту основания статуи я вырезал посвящение богине и девочке, носящей ее имя, – Венере. Перед уходом я бросил последний взгляд на статую: чувственная расслабленность тела, как живые, волоски на лобке, глаза, полные истомой, – и представил себе лицо священника, который обнаружит ее. Накануне я провел всю ночь без сна, вырезая ей лодыжки, маленькие ступни, изящные ногти. Теперь она вольна идти, куда пожелает.
Но уверен, что она вернется ко мне.
Через десять минут я звоню в дверь Мануэлы.
– Ты всегда ходишь в гости по воскресным утрам, да еще в такую рань?.. – встречает она меня на пороге. – Выглядишь хреново, – добавляет она, критически оглядев меня с головы до ног.
– Спасибо. А кроме комплимента я могу получить чашку кофе?
– Только не спрашивай меня, где Ева, я этого не знаю, – предупреждает она, как только мы усаживаемся за стол. – Она больше не подает вестей о себе. Может быть, вернулась во Флоренцию, к своим.
У меня защемило сердце. В последние дни я без проблем проделал тысячи километров, но Флоренция неожиданно кажется мне бесконечно далекой.
– Ты в этом уверена?
– Нет. Но уже месяц, как я не слышала ее. С тех пор как она бросила Альберто. – Она искоса смотрит на меня.
– Значит, она его таки бросила?
– Да, решительно и ничего не объяснив.
– Я думал, что она выйдет за него.
– Ты так ничего и не понял в Еве, – выносит Мануэла мне приговор, доставая из микроволновки круассаны, которые милостиво разогрела для меня.
Аромат выпечки возвращает меня к жизни.
– Во всяком случае, Альберто может знать, где ее искать. Он же должен был перевезти кое-какие ее вещи из их дома. Зная его и зная, как она относится к вещам, думаю, что перевозку мог организовать только он. Хотя, – прибавляет она скептически, – не думаю, что тебе стоит спрашивать о ней у него.
Я иду спросить о ней у него.
Задача непростая. Сейчас почти девять утра, и я уверен, что могу застать его в офисе. Проблема в том, чтобы преодолеть охраняющего вылизанный вестибюль банка охранника, которому достаточно одного взгляда, чтобы дать мне под зад коленом. Должен признать, у него есть все основания для этого: на мне полотняные брюки в белесых от соли разводах, нечищеные туфли, в каких в послевоенные годы танцевали танго, и голубая майка, которая была чистой две бессонные ночи назад.
– И куда это ты собрался? – Он останавливает меня, когда я направляюсь к лифту.
– У меня встреча с Альберто Диритти, – сообщаю я ему, бросая на него полный искренности взгляд.
Мое уверенное поведение сбивает его с толку.
– Идите за мной, сейчас мы ему позвоним, – говорит он, кивком приказывая следовать за ним к стойке ресепшен.
По крайней мере, перешел на «вы».
– Рита, – обращается он к стоящей за стойкой девице, – этот синьор говорит, что у него назначена встреча с доктором Диритти.
Она также в легком замешательстве от моего наряда. Хлопая ресницами, она пытается прочитать мои намерения на моем лице. Моя уверенность производит впечатление и на нее. Возможно, она принимает меня за эксцентричного миллионера.
– Конечно, – улыбается она и поднимает трубку телефона. – Какое имя я должна назвать?
– Луис. Эс. Морган, – отвечаю я, подмигивая ей. – Скажите ему, что я по поводу инвестиционного фонда «Ева».
Через пару минут безупречная секретарша с неестественно блестящими волосами вводит меня в кабинет бывшего жениха Евы.
– Стало быть, это ты и есть, – начинает он, поднимаясь из-за стола. – Когда мне назвали имя, я не был уверен. – Он идет мне навстречу. – Как дела? – спрашивает он и неожиданно кулаком врезает мне в челюсть, да так сильно, что я отлетаю и влипаю спиной в закрытую дверь.
Боль ужасная. Автоматически я принимаю боевую стойку. Я не любитель драться, но я рос в маленьком селении и научился работать кулаками. Как бы то ни было, он не оставляет мне время на раздумья или дискуссию, бросаясь на меня разъяренным медведем. Я пинком отправляю к стене мешающий мне стул, освобождая пространство. Он гораздо здоровее меня, и единственная стратегия – это дезориентировать его и заставить устать. Если бы я хорошенько поспал хотя бы час за последние сутки, мне было бы намного легче.
Он снова пытается попасть мне по лицу. Я нырком ухожу от встречи с его кулаком и, нанеся удар правой рукой ему в живот и сразу же левой в подбородок, отскакиваю в сторону. Однако ему удается достать меня правой и едва не свернуть мне скулу, потом он хватает меня в охапку, и мы боремся, опрокидывая стоящий в углу круглый столик.