Саманта замерла.
— Впрочем, о Джеке лучше поговорим вечером, — закончил Кен.
— Вечером? — переспросила Саманта.
Она вновь почувствовала тревогу. Кен чего-то недоговаривает.
— Да. Когда остановимся в отеле, — подтвердил Кен. — Дом находится очень далеко от аэропорта. Поэтому в путь надо отправляться утром, ночью в снегах опасно.
Самолет летел до Анкориджа, а дом Моррисона, точнее теперь Джека Райдмена, находился за полярным кругом, всего в нескольких милях от побережья моря Бофорта.
Хуже места и не придумаешь…
Саманта поежилась.
И как только Джек решил отказаться от всего и поселиться среди льда и вечного холода? Моррисона еще можно понять: перед смертью люди часто впадают в крайности, но Джек? Неужели он до сих пор не оправился от потрясения?
Саманта недоумевала. А еще она не могла понять, почему миссис Моррисон осталась там, вместе с Джеком.
Моррисон ей ничего не оставил, но она могла вернуться обратно в Оклахому, в свой дом. Ведь должны же у нее быть сбережения. Да и Кен помог бы матери… Неужели они с Джеком нашли общий язык и решили исправить ошибки прошлого?
Скоро она все узнает. И Кен тоже. Может, прямо сейчас и сказать, что она знакома с его братом? Нет. Не время. Что будет, то будет…
— А почему… почему нам обязательно надо говорить о твоем брате?
Кен со вздохом откинулся в кресле.
— Я долго думал, как тебе рассказать про него, — признался он, невольно выдав причину своего необычного молчания. — Джек… знаешь… Джек бывает очень своенравным, и это не всегда объяснишь его темпераментом.
Пальцы Саманты начали теребить пряжку ремня безопасности.
Раньше Джек был очень приятным в общении молодым человеком, за исключением, конечно, грубых выходок после известия о Моррисоне. Он был упрямым, но воспитанным и никогда не выходил из себя. Однако все меняется. Яркий пример тому — его письмо, хранившееся у нее дома в ящике стола.
— Не всегда? — слетело с ее губ. Только потом Саманта сообразила, что вопрос лишен смысла. — Я хотела спросить, — она запнулась, — какие еще… есть причины? Он эгоистичный? Самодовольный?
— Нет, черт возьми! — резко возразил Кен. — Никто не скажет о нем так. Но он бывает грубым, бесцеремонным, даже жестоким, если угодно. Он… может сильно обидеть своей резкостью. — Кен вздохнул и торопливо произнес: — Я хочу сказать, раньше он таким не был. Конечно, я недавно его знаю, но ему пришлось столько пережить, а особенно после катастрофы…
Саманта замерла.
— Какой катастрофы?
— Вскоре после того, как мы познакомились… Я тебе рассказывал, это было на похоронах его отца. Ему надо было лететь в Анкоридж, но внезапно началась сильнейшая вьюга, и вертолет упал. Два дня его не могли найти. И Джек, и пилот, к счастью, оказались живы, но брат очень сильно пострадал.
Саманта почувствовала, что ей становится нехорошо.
— Он выздоровел?
— Почти. Он прикован к инвалидному креслу…
Саманта не верила своим ушам.
— Джек инвалид?
— Дорогая, не говори о нем так, прошу тебя… — мягко поправил Кен. — Не надо так о моем брате, ладно? Джек не инвалид, во всяком случае, так он говорит о себе. Он просто… Просто не может свободно передвигаться.
— Но почему вы не отвезли его к лучшим врачам? Ведь деньги у него наверняка есть!
— Мы сделали все возможное. Джек сам врач и обращался к лучшим специалистам, но они не смогли помочь.
Саманта стала белой как мел.
Она отвернулась от Кена, пряча свое испуганное лицо. Господи, хорошо бы этого ничего не было! Кен, возьми свои слова обратно! — хотелось крикнуть ей ему в лицо.
Но ничего подобного Саманта сделать не могла. Ведь она никогда не признавалась Кену, что знакома с его братом, даже больше, чем просто знакома.
То, что сказал Кен, потрясло ее. Но нужно было как-то перенести страшную новость.
Саманта не могла представить себе Джека в инвалидном кресле. Перед глазами то и дело вставал образ человека, которого она знала раньше: красивого, веселого, энергичного. Джек — в инвалидном кресле! Он потерял способность ходить! И все это он переживал вдали от своей настоящей семьи…
— Вот я и решил тебя предупредить. — К счастью, Кен не смотрел в ее сторону. — Джек настаивает, чтобы по возможности это держалось в тайне. Знаешь, он ненавидит, когда его жалеют. Это одна из причин, почему он остался жить в Ледяном доме, как он его называет. Джек часто говорит: «Холод помогает мне не чувствовать боли».
Силы покинули Саманту. Ее тело обмякло, ноги стали ватными.
— Во всяком случае, сейчас дела обстоят не так плохо, — задумчиво продолжил Кен. — То есть он по-прежнему пользуется креслом, но может передвигаться и без него. Он уже довольно хорошо ходит, правда, опираясь на костыли. Конечно, он не кричит об этом повсюду. Даже от нас с мамой пытается скрывать… — Обратив внимание на то, что после ужасной новости Саманта не произнесла ни слова, Кен повернулся к ней. Увидев ее бледное лицо, он скорчил гримасу. — Ну-ну, дорогая, — снисходительно сказал он, — не надо принимать все так близко к сердцу.
Саманта понимала, что надо что-то ответить, и с трудом выдавила:
— Кен, нужно было рассказать мне об этом раньше. Я не знаю, что тебе ответить…
— Какая разница! — в его голосе зазвучала нотка раздражения. — Брось! К нам это не имеет никакого отношения, правда? Я просто не хотел, чтобы ты… ну… сказала что-нибудь, о чем могла бы потом пожалеть.
— Пожалеть? — тихо переспросила Саманта.
— Да, когда в первый раз увидишь его в инвалидном кресле, — мягко пояснил Кен. — Я бы не хотел, чтобы он тебя обидел. Джек может быть чертовски ядовитым с людьми, которые проявляют к нему сочувствие.
Нет, это уж слишком! Знай она все это до своего отлета, никогда не согласилась бы на поездку. А почему — объяснить не могла…
В том, что касается ее и Кена, не изменилось ровным счетом ничего. Но теперь поездка может стать для нее просто мукой. Смотреть на Джека в инвалидном кресле!..
Да, она верила, что ее чувства к нему умерли, и все равно очень боялась эмоций, которые могли бы заставить ее страдать. Она хочет быть счастливой! Она имеет на это право!
— Ну все, — сказал Кен и, теряя терпение, повторил: — Не понимаю, почему ты принимаешь это так близко к сердцу? В конце концов, Джек сам виноват. Летчик предупреждал его о возможности непогоды.
— Все нормально. — Саманта вяло улыбнулась.
— Молодчина! Во всей этой истории есть только одно утешение. Травма помогла ему сблизиться с матерью, которую раньше он совсем не знал.
Анкоридж встретил их жестоким морозом. Саманта предполагала, что будет холодно, но реальность превзошла все ее предположения. Когда они добрались до гостиницы, у нее от такой стужи зуб на зуб не попадал.