— Алекс, слушай. Если ты не скажешь мне что-нибудь, что сможет изменить мое решение, то я уполномочу Федеральное авиационное агентство разрешить посадку этого самолета в Лос-Анджелесе, ты меня понял?
— Конечно, понял. Господин президент — пилот, летящий на этом самолете, не тот, за кого он выдает себя. И сам лайнер — совсем не то, чем он кажется.
— Как ты догадался об этом?
— Просто пришло в голову.
— Просто пришло в голову? Ну, этого конечно достаточно, чтобы взорвать самолет, под завязку набитый пассажирами, как арбуз семечками! Ладно, Алекс. Ты знаешь, мне чертовски жаль, что Текс Паттерсон навечно остался на Синей Горе. Обидно. Текс был одним из моих ближайших друзей. Но ты прекрасно справился со своей миссией — ты спас Кирпича, и я хочу лично…
— Его мать, сэр.
— Его мать?
— Его мать. Или его жена, или его подруга. Не имеет значения. Самое главное, они должны быть близкими людьми. Мы можем устроить радиомост. Задать пилоту несколько личных, может быть, даже интимных вопросов — и пусть попробует ответить.
— Черт возьми, а ведь ты прав! Как мы сразу не догадались! Хороший подход к делу! Иисус Христос! Оставайся на линии — я хочу, чтобы ты все слышал — эй, Карен, ты все еще на связи с «Бритиш Эйрвейз»? Скажи им, что хочешь связаться с персоналом, немедленно! Позвоните в Федеральное авиационное агентство и скажите им, чтобы пока не разрешали посадку этому самолету — Алекс, ты все еще здесь?
— Да, сэр.
— Хорошо, у нас на связи начальник персонала «Бритиш Эйрвейз», так что давай — он в твоем полном распоряжении.
— Эй? Кто на линии? — потребовал Хок в микрофон.
— Я Патрик О’Ди, сэр. Чем могу быть полезен?
— Господин О’Ди, с вами говорит Алекс Хок. Возникли проблемы с одним из ваших пилотов. Его зовут Саймон Брекенридж. Я хотел бы немедленно переговорить с его женой. Или самым близким родственником. И настоятельно рекомендую, чтобы вы лично соединили меня с…
— Но сейчас у нас полночь, сэр! Мы…
— Спешу заметить, на линии сам Президент Соединенных Штатов, уважаемый О’Ди! Назревает кризисная ситуация!
— Да, я президент Макати, и говорю с вами из Вашингтона, господин О’Ди. Я был бы очень признателен, если бы вы немедленно соединили нас с ближайшим родственником капитана Брекенриджа.
— Конечно, конечно, господин Президент, я — э-э — я просто смотрю… смотрю… а, вот! Вот его жена, да, госпожа Марджори Брекенридж, живет в Хей-он-Уай. Я сию же секунду соединю вас с ней, господин президент.
Раздался противный писк гудка. В это время президент говорил Хоку:
— Сейчас все пойдет как по маслу, Алекс. Поговорим с женой этого Брскенриджа и… как бы все ни пошло дальше, ты здорово выполнил свою работу, Хоки. Благослови тебя Господь!
Гудок прервался. Послышался рассерженный и заспанный женский голос:
— Алло?
— Госпожа Брекенридж? С вами говорит Джек Макати, Президент Соединенных Штатов.
— Да вы что, совсем очумели? Если вздумали хулиганить, я позвоню в полицию — они живо узнают номер. Тогда будет не до шуток. Рекомендую больше никогда не…
— Подождите! Не вешайте трубку! Речь идет о вашем муже, Саймоне!
Истребители морской авиации F/A18-E «Супер-Хорнет» внезапно окружили летящий «Боинг», словно рой озверевших ос. Сверху на подхвате кружили истребители F-117A из Миамара. Джонни Адар оставался в эфире, на связи с диспетчерской. Он отчаянно пытался оставаться спокойным. Сунг еще снимал на камеру истребители, но уже без особого энтузиазма.
— Борт 77, поднимитесь и придерживайтесь эшелона полета один-девять-ноль, — сказал лос-анджелесский диспетчер.
— Поднимаюсь, держусь эшелона полета один-девять-ноль, борт 77… Диспетчерская, какие у нас проблемы?
— Проблем у вас целая куча, капитан. Искренне сочувствую. Вам телефонный звонок от жены. Переключаю на вас.
— Что? — воскликнул Джонни Адар. — Что еще за звонок…
— Саймон? Саймон, что происходит? — раздался в наушниках взволнованный женский голос. Джонни схватил Сунга за шиворот и подтянул к себе.
— Эти подонки хотят, чтобы я поговорил по телефону с какой-то гребаной женой! — прошипел Адар в ухо доктора. — Ну и что прикажешь мне делать теперь, клоп поганый? На этот случай у тебя тоже все предусмотрено?
— Сох-храняяй с-спокойствие, Д-джонни! Прос-сто п-поговори с ней и… и вс-се! Скажи ей все, что она хочет услышать! — испуганно заикаясь, ответил Сунг.
— Саймон, — продолжала женщина. — Почему ты ничего не отвечаешь? Что с тобой? С тобой все в порядке, любимый? Они… они ничего мне не объяснили, просто сказали, чтобы ты сказал, как зовут наших детишек…
— Как зовут наших детишек? — переспросил Адар, пытаясь не сорваться в истерике.
— Да, дорогой. Имена наших детей…
— Ну, маленький Саймон. И, конечно же…
— О боже мой! Что они сделали с тобой, дорогой? Тебе угрожают оружием? Скажи мне, что случилось? Я не смогу этого вынести! Я не могу…
— Да все со мной в порядке! А в чем дело? Я не понимаю, почему ты…
— О господи, Саймон, да ведь у нас больше нет детей! Грузовик выскочил из-за поворота… Боже! Это не мой муж! Ты не мой муж, ты слышишь меня, мерзавец? Будьте вы все прокляты, все вы, кто бы вы там ни были! Что вы сделали с моим мужем?
Хок услышал громкий треск в радиоэфире, когда женщина повесила трубку.
— Проклятье! Что вы стоите? — закричал президент. — Вы все слышали это? О, Дева Мария!
Кто-то робко проговорил:
— Разрешите, господин Президент? Звено истребителей морской авиации уже в воздухе. Эскадрилья «Морской волк». Они сейчас в эфире. Готовы выслушать ваши распоряжения.
Президент снова заговорил в микрофон.
— Командир эскадрильи «Морской волк», командир эскадрильи «Морской волк», прием. С вами говорит верховный главнокомандующий. Прием.
— Да, сэр. Я обязан запросить ваш код миссии, сэр.
— Все правильно. «Ястреб», сынок. Виски Альфа Ромео. Я повторяю — «Ястреб», Виски Альфа Ромео.
— Мм, прием, «Ястреб», я «Ковбой». Жду ваших распоряжений, сэр.
— Прикажите всем самолетам эскадрильи приготовиться к атаке, «Ковбой».
— Вас понял, сэр. Есть приготовиться к атаке.
— Я хочу, чтобы вы, ребята, сопроводили указанный борт «Бритиш Эйрвейз» на посадку. Пусть лос-анджелесская диспетчерская служба запретит все полеты в радиусе двадцати миль и очистит все взлетно-посадочные полосы. Посадите их на землю, парни. Начинайте прямо…
Хок услышал этот разговор и немедленно нажал кнопку микрофона, прерывая президента.