Для Наташи рано умершая мама часто была словно образец, которым она поверяла свою жизнь, и она все спрашивала себя: как бы мама повела себя в той или иной ситуации? Что бы мама сделала – теперь? И как поступить самой Наташе?
Разойтись с родными навсегда? Не видеть их, не звонить? Самой не отвечать на их звонки, «эсэмэски» и письма? И не ходить к отцу в тюрьму на свидания?
Поступить так – проще простого… Тем более что папаню, конечно, отправят в места не столь отдаленные; Рита живет в Лондоне; Денис и сам никогда особо не стремится общаться; а Вика, можно считать, – человек посторонний… Итак, решено?
Да, легче легкого в такой ситуации: отречься от родных, остаться в гордом одиночестве – благородной, принципиальной, обвиняющей.
Она представила подобный исход. Ощутила его кожей, во всех подробностях… И ей – ей стало неуютно. Возможное благородное одиночество будто бы жгло ее изнутри, щемило, тянуло. «Мама так бы ни за что не поступила», – она вдруг словно со стороны услышала чей-то явственный голос.
Нет, это не выход.
Тогда – что является выходом? И что же ей делать? Как быть? Сделать вид, будто бы ничего не случилось? Таскать передачки отцу? Нанимать ему адвоката? Писать письма в Лондон Маргарите? Регулярно перезваниваться с Денисом? Приглашать Вику на чай?
«А что мне еще остается?» – опять вдруг, словно бы со стороны, услышала Наташа.
И… И впрямь, ничего не остается. Только принять все как есть. И ничего нет в этом жертвенного. И ничего постыдного. Только спокойствие и умиротворение.
«В самом деле, – сказала она себе, – разве у меня есть выбор? Я не могу заново родиться. В другой семье. И – выбрать себе новых отца, брата и сестер. Я должна жить с ними – и мириться с ними. И прощать, и стараться сделать лучше – и их, и себя. А как иначе?»
Тропинка вела ее берегом. Солнечные блики играли на воде. Над головой тяжело пророкотал улетающий из Шереметьева огромный «Боинг» – подобные обычно курсировали в дальние края – в Токио, на Мальдивы… От этих мыслей – «Боинг», Токио, Мальдивы, а главное, от того, что она все для себя решила, на душе у нее вдруг стало легко, и Наташа зачем-то помахала самолету вслед – зная, что все равно, конечно, ее фигурку на берегу Клязьмы никто из пассажиров не заметит.
…Литвиновы пишут весело и без комплексов… Отличное чтение для тех, кому надоели кровавые разборки, феня, мат и охи-вздохи по утраченной державности…
Петр Смирнов,
«Книжное обозрение»
…Однажды вечером в поисках легкой «чтивы» на ночь я совершенно случайно купила книгу Литвиновых. Начав читать, я не могла оторваться. Вечер плавно перетек в ночь, а ночь в утро. Следующая их книга была еще более интересная…
Анна Новикова,
«АиФ. Дочки-матери»
Романы брата и сестры Анны и Сергея Литвиновых читаются легко и доставляют удовольствие, потому что там есть и любовь, и страсть, и страх, и неожиданные повороты событий. Они держат читателя интересным сюжетом от первой до последней страницы…
Ирина Яковлева,
«Народная газета»
…Лаконично, сочно, местами виртуозно. Иногда даже веришь, что так может быть. А это для детектива – высший пилотаж…
Владислав Янелис,
«Вечерняя Москва»
Сюжет у Литвиновых закручен в такой замысловатый клубок, что оторваться, право, невозможно… Полночи не спал, пока дочитал до конца…
Книги Литвиновых раскупаются столь же быстро, как доллары в канун финансового кризиса…
Александр Пьянков,
«Вечерний клуб»
…У американских киношников есть такое понятие – саспенс. Это когда происходящее так держит зрителя, что тот ни на секунду не может оторваться от экрана. Литвиновы в совершенстве владеют искусством «держать» читателя. А не это ли главное в произведении подобного жанра?
Радует язык… Он на удивление правильный, живой и русский… Да и персонажи отличаются не только именами и кличками. У каждого своя судьба, характер, речь. И еще одна вещь удивляет. Все, чем бы ни занимались главные герои – прыжки с парашютом, игра в казино, погони и перестрелки, – описано столь выпукло и с таким знанием предмета, что просто диву даешься…
Дмитрий Куканов,
«Подмосковье»
…На сей раз детектив отсмотрен внимательными глазами, которые не упустят ни интересных деталей, ни восхитительных подробностей, цепко удерживая сюжет и внимание читателей…
Елена Плахова,
«Московская правда»