Кроме того, в доме завешивали темной тканью зеркала, чтобы нечистая сила не испортила покойника.
Гроб с телом несли до кладбища на полотенцах, нести считалось уважительнее, чем везти.
Прощались с умершим окончательно на кладбище, при этом целовали в лоб или в иконку, которая лежала у него на груди.
Слезы прощающегося не должны были попадать на покойника, так как он тогда будет лежать мокрым и обижаться.
Все присутствующие желали, чтобы земля была покойному пухом.
Прежде, чем опустят гроб в могилу, родственники бросали туда копейку (по всей видимости, серебряную), это означало, что они покупали себе место рядом с усопшим, а все остальные бросали медь, при этом говорили: «Вот тебе доля — не проси боле». Считалось, что деньги нужны были умершему для того, чтобы заплатить за перевоз через реку или озеро на том свете.
После сорокового дня родственники могли раздавать личные вещи покойного любым людям, не обязательно близким родственникам. А те предметы и вещи, которые были задействованы в похоронном обряде (например, полотенца, на которых несли гроб), либо опускали в могилу и засыпали землей, либо сжигали, чтобы избежать дурного влияния умершего на живых людей. Все делалось так, чтобы ничто не обеспокоило душу покойного и каким-либо образом удержало бы ее в мире живых людей. Многое делалось для того, чтобы усопший не вернулся бы за кем-нибудь.
Обычаи поминальной трапезы в разное время и в разных местностях могли различаться. Иногда на них без приглашения не приходили, так как семья могла быть стеснена в средствах из-за внезапных материальных расходов, тогда собирали только близких родственников и друзей. В других районах не было принято приглашать на поминки, и на них мог прийти каждый, близко знавший усопшего по жизни, совместной работе. Такой приход означал проявление уважения к покойному и его семье. Духовенство на поминки приглашалось формально, фактически стараясь в них не участвовать.
Придя в дом с кладбища, обязательно мыли руки, вытирали полотенцем. «Очищались» также прикосновением рук к печи, хлебу, раньше даже специально топили баню и мылись в ней, переодевали одежду. Существовал обычай для тех, кто целовал покойного в губы — должен был потереться губами об определенные точки печи (у душника). Этот обычай у славян связан с представлениями об очистительной силе огня и направлен на то, чтобы оградить себя от покойного.
За то время, пока умершего доставляли на кладбище и хоронили, в доме завершались приготовления к трапезе. Старались уборку в доме сделать до того, как умершего опустят в могилу, хотя по времени это было трудно подгадать. Расставляли мебель, мыли полы, весь накопившийся за три дня мусор сметали по направлению от большого угла к порогу, собирали и сжигали. Полы требовалось мыть тщательно, особенно угол, ручки, порог. После уборки комнату окуривали дымом ладана или можжевельника.
На поминальные трапезы собирали в первую очередь родственников, ближайших друзей, а раньше также — обязательно убогих и нищих. Особо приглашали тех, кто обмывал и обряжал покойного. Всем родственникам умершего после трапезы полагалось сходить в баню помыться.
Старинным поминальным блюдом, с которого начинали поминальный обед, был канун (сыта), которое раньше готовили из бобов с сахаром, или наводили с медом крошеный на воде хлеб, или пресные коржи, которые поливали сладкой сытой. В старину употреблялась пшеничная или ячменная кутья. Позже поминальную кутью (коливо) делали из вареного риса, облитого разведенным на воде медом, и сладких плодов (изюма). По традиции с кутьи, а ее съедали три ложки, начинался поминальный обед.
Кутью положено предварительно освящать в храме. Ее зерна служат знаком воскрешения, а мед (изюм) знаменует духовную сладость благ вечной жизни в Царствии Небесном.
Для верующих имело значение, на какой день приходились поминки: на скоромный или постный. Если поминки приходились на время Великого Поста, то в будни они не совершались, а по обыкновению переносились на ближайшие (вперед) субботу или воскресенье. Также поминальные дни, которые приходились на Светлую седьмицу (первую неделю после Пасхи) и на понедельник второй пасхальной седмицы — переносились на Радоницу (вторник второй недели после Пасхи).
Перед началом трапезы иногда еду окуривали кадильницей с ладаном.
Еду подавали в повседневной (не праздничной хрустальной или ярко расписанной фарфоровой) посуде, по возможности, спокойной цветовой гаммы.
Ели по обыкновению столовыми или десертными ложками, старались не пользоваться ножами и вилками. В некоторых случаях, при наличии в семье столового серебра, родственники умершего пользовались серебряными ложками.
При каждой смене блюд православные старались прочесть молитву.
Поминальный стол часто украшали ветками ели, брусники, мирта, черной траурной лентой. Скатерть стелили однотонную, не обязательно белого цвета, чаще приглушенных тонов, которую по краям могли декорировать черной лентой.
Сервировка стола была обычной, за исключением того, что в столовый прибор не входили острые предметы (нож, вилка), а ложки клали тыльной стороной вверх.
Народной традицией регламентировался порядок размещения людей за поминальным столом. Обычно во главе стола сидел хозяин дома, глава семьи, по обе стороны которого располагались родственники в порядке близости родства по старшинству. Для детей, как правило, выделяли отдельное место в конце стола. В некоторых случаях, по желанию близких родственников умершего, их сажали рядом (по обе стороны) с отцом или матерью, если умирал кто-нибудь из родителей. Место, где обычно сидел покойный, оставляли незанятым, спинку стула украшали траурной лентой или веткой ели.
Вставая из-за стола, часто кланялись в ту сторону, где стоял прибор умершего, обращаясь к «нему» со словами: «Поели, попили, пора и домой, а тебе пусть земля будет пухом», после чего, попрощавшись с родными умершего, расходились по домам. Сидели за столом долго, что считалось правильным, так как много чего доброго можно было вспомнить о покойном.
Существовал также обычай оставлять до сорока дней прибор с рюмкой водки, прикрытой хлебом. Верили, что если жидкость убывает, то значит, что душа пьет. Также на могиле оставляли водку и закуску, хотя это не имеет отношения к православным обрядам.
После ухода гостей, домашние, если успевали, обычно мылись до захода солнца. Со стола можно было ничего не убирать, но стремились чем-нибудь накрыть все столовые приборы и оставшуюся пищу, кроме предназначенной умершему. На ночь закрывали крепко все двери и окна. В сумерках уже старались не плакать, чтобы «не призвать покойного с кладбища» по народному поверью.
Поминки проходили не только сразу после похорон, но и на девятый и ороковой день, затем через год. Поминки девятого, сорокового и других дней смерти состояли обычно из посещения родственниками умершего кладбища и поминальной домашней трапезы для приглашенных.
Наиболее важным считался сороковой день. Считалось, что после сорочин душа уходит далеко-далеко, и поэтому к этому сроку торопились все сделать. Заказывали поминальную литургию (панихиду или сорокоуст в церкви), отдавали что-нибудь на помин души и церковному притчу. За отпевание до сорокового дня всегда платили деньги.