Младший Рас еще раз зыркнул на Стыня, на мясистых губах которого блуждало нескрываемое недовольство, изредка перемешивающееся с ярким золотым сиянием, выплескивающимся лепестками на очи, да медленной поступью направился чрез залу к Першему, осознавая, что лишь подле него обретет надобную ему уверенность. Старший Димург неторопливо провел ладонью по лицу Бога, стоило тому подойти, одновременно огладив висок, глаза, левую щеку и уста Дажбы, снимая тем самым все беспокойство с него и ласково улыбнувшись, негромко вопросил:
– Ну, как, моя любезность, удалось все уладить на Земле?
– Да, – спешно отозвался Дажба и вкратце рассказал о Собине, ее роли в организации нападения и ненависти к Есиславе.
– Надеюсь более опасности с ее стороны в отношение девочки не возникнет? – данный вопрос из уст Першего, прозвучал не столько поспрашанием, сколько утверждением, поелику он уже обо всем произошедшем в детинце знал, как и Небо, и Асил… Потому как послал вслед за ушедшим тогда из залы маковки Дажбой, особых созданий, величаемых беспятые, с указанием незримо проследить за Богом, и доложить о ситуации.
– Нет, Отец… не с ее стороны, не со стороны Сбыслава, – незамедлительно пояснил младший Рас, и черты его лица дрогнули.
Как и иные сыны, братья, он почасту величал Першего, Отцом, вкладывая в данное слово, особый смысл, а вместе с тем и трепет, каковой испытывали к этому старшему Богу не только Димурги, но и Расы, и Атефы.
– Он теперь решил, – сердито дыхнул со своего места Стынь, все поколь не отрывая глаз, будто страшась испепелить Дажбу. – От всех кто усомнится в божественности Еси оставлять одно кровавое месиво. Бедный Липоксай Ягы ему днесь, вероятно, придется везде в детинце делать ремонт.
Хоть и негодующе, однако, вельми точно заметил младший Димург, ибо после допросной служкам Липоксай Ягы пришлось оттирать еще и стены ЗлатЗалы, где на встрече прибывших вещунов, Сбыслав Ягы во всеуслышание усомнившись в божественности Есиславы, опять же вместе с троном превратился, как правильно выразился Стынь, в кровавое месиво.
– Стынь, милый мой, помолчи, – чуть слышно отозвался подле брата Мор, и, вскинув вверх руку, нежно огладил его мельчайшие, будто пушок завитки курчавых черных волос на голове.
– Сходил бы ты, наша бесценность, за Еси в дольнюю комнату, – ровным голосом проронил Перший сделав вид, что не обратил внимание на недовольство сына. – Лучица достаточно побыла подле Опеча и теперь надобно вернуть девочку тому, кто ведет поколь ее удел, моему дорогому Дажбе. За тем я его сюда и вызвал.
– Не отдам! – сердито произнес Стынь и резко открыл глаза, единожды подавшись вперед верхней частью туловища, и кожа на его лице внезапно приобрела золотисто-красное сияние. – Не отдам, Еси, более не кому! – теперь уже воочью звучала избалованность, та самая которую взрастили в младшем Димурге, Боги, не смея ему в чем отказать, и с которой мог справиться один Перший.
Вот и сейчас он неспешно перевел взор с резко дернувшегося, каждой жилкой, лица Дажбы на сына, и сказал с таковой мощью в голосе, что сотрясся, похоже, весь зал маковки и со свода вниз, точно переспевшие яблоки, посыпались небольшие по размеру лохмотки голубых облаков, дотоль ровными поперечными полосами укрывающие его:
– Стынь! Малецык мой, выполни, как я тебя прошу. И не будем о том вести полемику, коли есть таковая потребность, сходи к Трясце-не-всипухе и подискутируй с ней. Ибо она, как и твой брат, Вежды, вельми к тому свойству предрасположена… Однако, я вже сказывал тебе, бесценность, вмале пройдет действие вытяжек и Еси пробудится, и ей понадобится Липоксай Ягы… Его отцовская, человеческая забота и любовь. Лучица итак слишком долго находилась подле нас, Богов. И как ты понимаешь, чтобы уберечь плоть от гибели свершила действия поколь не по ее мощи, а лишь по способностям… Посему после лечения ей нужен покой, а покой возможен покуда только на Земле. – Перший на чуть-чуть смолк и с теплотой оглядев сына, тем взором вроде как снимая напряжение и одновременно умиротворяя его, добавил, – я уже все это пояснял тебе, мой милый, не надобно, чтоб были повторения.
Стынь туго вздохнул, судя по всему, внутри своего естества не соглашаясь с Отцом. Тем не менее, не в силах противостоять его теплу и требованию, немедля поднялся с дивана да неспешной поступью, направился вон из залы в дольнюю комнату пагоды, где поколь девочка находилась обок Опеча.
Когда младший Димург покинул залу, Перший протянул руки, и, обхватив Дажбу за плечи привлек к себе, нежно прижав к груди да принялся ласково оглаживать его спину, проводя дланью по серебристому сакхи.
– Обязательно, Дажба… обязательно, – погодя вкрадчиво молвил Димург таковым говором, каковому никак нельзя было не подчиниться. – Перенастрой лебединых дев на кого из Богов. Если ты не желаешь слышать девочку сам, скажи о том мне… Отцу. Мы, непременно, с ним договоримся, я уверен Асил не станет противиться… И лебединых дев можно будет подключить на твоего Отца. Но нельзя… нельзя, мой милый, чтобы жизнь девочки была под опасностью. Нам всем Зиждителям необходимо, чтобы Еси окрепла… чтобы окрепла лучица и появилась вероятность вступить за нее в соперничество. Ты же это понимаешь?
– Да, Отец, понимаю, – Дажба говорил теперь много степеннее, абы старшему Димургу удалось снять его тревоги и даровать ему спокойствие. – Но я решил настроить лебединых дев на себя… Я хотел прийти и поправить их, однако произошло нападение на Есиславушку… Я просто не успел, – нескрываемо виновато продышал в плечо Першего Рас, словно схоронив в нем свое лицо. – Не успел… Если бы поторопился, не было зова лучицы и девочку никто не тронул… Не было лечения их обоих, что для них вредно… Мне, право молвить, очень жаль, что так случилось.
– Ничего… Я уверен и лучица, и девочка оправятся. Лишь бы днесь все для того было создано, – произнес тем же успокаивающим и укачивающим голосом старший Димург так, что уже давно прекратившие свое падение куски облаков в своде, медлительно заколыхали своими полотнищами вправо… влево. – Лучица очень к тебе привязана, бесценный мой. И все, что ноне проживаете вы с ней вместе, укрепят ваши связи, помогут в дальнейшем быть и действовать синхронно. И это благо не только для тебя, моя драгоценность, но и для нее. Теперь, одначе, будь более трепетным к девочке, предупредительным, почаще ее прижимай, целуй. И смурь лучицы по мне, не должна тебя пугать, поелику вы все сыны, не только Димурги, но и Расы, Атефы, и ты, малецык, вельми ко мне привязаны. – Перший на немного прервался, так как чуть вздрогнувший от той плывущей… точнее вплывающей в него любви Дажба, приподняв с плеча Господа голову, нежно облобызал округлую грань его подбородка. – И повели, – продолжил сказывать старший Димург, также прикоснувшись губами к очам младшего Раса. – Липоксай Ягы увезти девочку на время из Лесных Полян… Если не на море, то в иное место, чтоб отвлечь. Чтоб Еси смогла подышать чистым воздухом, пообщаться с природой. Хорошо?
– Да… Отец, так и сделаю, – тотчас откликнулся Рас и легохонько кивнул, теперь и вовсе околот Першего, он обрел свойственную Богам уверенность в себе и с тем снял с собственного естества какую-либо вину за произошедшее. Вероятно, оттого и ответил весьма ровным голосом, – все исполню, как ты велишь.