– Это Галина, – садясь на кровати и разминая руки, простонал Шурик.
– Что – Галина? Убила Никифорыча? – не понял Жек.
– Галина воду мутит, – повторил Шурик. – Она очень хитрая.
– Так, может быть, она и убила? Зачем ей это надо?
– Но она хочет Никиту на дочке женить.
– И что? Для этого надо было его отца убивать? Насколько я понимаю, такой необходимости не было.
– Я не говорю, что она убивала, – пролепетал Шурик и удручённо замолчал.
– А что ты говоришь?
– Что воду мутит.
– А мне надо знать, кто убил твоего хозяина. Улавливаешь разницу? Свободен!
Шурик не заставил повторять приказ дважды. Только за ним закрылась дверь, как Жанна радостно взвизгнула и принялась тормошить Жека, приговаривая:
– Здорово! Ты настоящий мент! Классно! Натуральный ментяра-полицай! Мы найдём убийцу! Здорово!
– Просто не терплю физического воздействия на людей. И я не понимаю твоих восторгов. Мы разве добились каких-то конкретных результатов?
– Ещё несколько затрещин, и нас будут бояться и уважать. И… – Жанна замолчала, задумавшись. После паузы добавила тихо: – Если будут бояться, то, может, и не убьют.
– Зачем нас убивать кому-то? Мы разве продвинулись в расследовании хоть на шаг? Вопросов всё больше и больше. Этот ещё Галину с её дочкой приплёл. Полный дурдом.
– Я не согласна, что не продвинулись. А ну пошли в бар подводить итоги!
– Итоги, напротив, было бы лучше подводить подальше от бара, – проворчал Жек, однако поплёлся следом за Жанной.
А по комнате Маргариты Степановны, довольно скромной и даже как бы и не вполне женской, бегал взволнованный Кулебяка.
– Я его уничтожу! Подлец! Подонок!
– Не это сейчас важно, – проговорила Маргарита Степановна. Она лежала на своей кровати и смотрела в потолок.
– Да-да, я понимаю. Извините, – стушевался Кулебяка.
– Ну так делайте что-нибудь.
– Я… Всё от меня зависящее… Маргарита Степановна!
– Ну!
– Я всё сделаю, Маргарита Степановна! Вот только цена… Но мы за ценой не постоим!
Кулебяка выбежал из комнаты, пробежал по коридору и около лестницы наткнулся на Бориса Андреевича, также чем-то взволнованного. Он остановился и попытался заговорить с ним, но Борис Андреевич замахал руками.
– Проходи! Проходи к себе!
Кулебяка заметил тяжело поднимающегося по лестнице Андрея Сергеевича и проследовал дальше по коридору.
Андрей Сергеевич остановился напротив переминающегося с ноги на ногу Бориса Андреевича и гневно произнёс:
– В чём дело?
– Я жду… вас.
– А что было велено?
– Эти… пришли и… – Борису Андреевичу было трудно говорить. – Они меня выгнали! А потом, я видел, и Шурика отпустили. Я ничего не мог…
– Не мог, значит?
– Нет.
– Отдыхай, придурок лагерный. Я сам всё сделаю.
Андрей Сергеевич, несколько нетрезвый, дошёл до своей комнаты и, ухватившись за дверную ручку, решительно толкнул дверь. Пройдя через комнату, Андрей Сергеевич открыл верхний ящик письменного стола и вынул из него остро отточенный нож. Осмотрел и положил на стол. Вынул ещё один и тоже осмотрел. Затем ухватился левой рукой за ручку сервировочного столика, развернул его и подкатил к холодильнику. Открыв дверцу, принялся извлекать из холодильника всё, что могло потребоваться в ближайшем будущем: водку, сало, майонез, кетчуп, горчицу…
Спустя несколько минут до краёв наполненный стакан оказался пуст. Андрей Сергеевич закусил бутербродом с салом, а затем прямо из пакета выдавил себе в рот пару кубиков майонеза. Оставшуюся водку вылил в стакан и уставился на него мрачным взглядом, в котором, однако, отразилась тяжёлая работа мысли.
В дверь постучали.
– Кто там ещё?
Вошёл Шурик, заговорил:
– Андрей Сергеич, я… не сам… И я… правду сказал. Можете…
– Проверить? – Андрей Сергеевич изобразил нечто вроде усмешки.
– Я хотел сказать, вы убедитесь… Я готов всемерно содействовать, так сказать… Вы же знаете.
– Хочешь, чтобы я сел?
– Но я не могу на себя взять! – вскричал Шурик.
– Пошёл вон! Я… Вы меня ещё не знаете.
Шурик берётся за ручку двери и выкрикивает:
– Зато вы меня знаете!
– Стой! – приказал Андрей Сергеевич.
– Что?
– Отпей!
Шурик приблизился к сервировочному столику и осторожно взял стакан с водкой.
– Сколько?
– Две трети.
Шурик поднимает стакан и ногтем большого пальца отмеряет нужное расстояние.
– Где-то здесь.
– Подожди! Только половину, – меняет решение Андрей Сергеевич.
Шурик отмеривает новое расстояние до дна стакана.
Вскоре после ухода Шурика ситуация повторилась – стук в дверь раздался именно в тот момент, когда Андрей Сергеевич вновь разглядывал наполненный с горкой стакан.
– Да входи, мать вашу! – рыкнул Андрей Сергеевич.
Вошёл Кулебяка.
– Я счёл необходимым… – начал он.
Андрей Сергеевич развернулся в кресле.
– Он, видите ли, счёл! Кто ты, козявка?
– Не козявка! – возразил Кулебяка.
Андрей Сергеевич презрительно фыркает, отворачивается от Кулебяки и смотрит на переполненный стакан.
– Всё из-за тебя!
– Не согласен и считаю необходимым обсудить сложившуюся ситуацию, потому что цель…
– Помолчи! – обрывает его Андрей Сергеевич и аккуратно берёт со стола стакан с водкой. – Чёрт! Расплёскивается! А все твои цели я знаю, недомерок.
Андрей Сергеевич оборачивается к Кулебяке и протягивает ему стакан.
– Что?! – Кулебяка отшатывается.
– Отпей!
– Я не пью!
Андрей Сергеевич кивает на стакан.
– Отхлебни треть.
– Сами хлебайте своё пойло!
Кулебяка выбегает из комнаты.
В баре Жанна себе, как и Жеку, налила коньяку.
– Я плотно закусила и поэтому могу позволить себе коньячок, – довольно проворковала она.
Жек промолчал.
Отхлебнув из бокала, Жанна начала:
– Итак, андреичи-сергеичи не только в момент убийства находились с потерпевшим в одном месте, но и представляют собою преступную парочку. Они действуют вместе, в тесном контакте. Взять хоть наезд на этого ихнего Шурика.