– У тебя есть? – удивилась Жанна.
– Приобрёл по случаю.
– Дорого отдал? Мне тоже надо.
– Бутылка пива.
– Это ж даром. Дашь мне потом наколку.
В коридоре Жек сообщил Жанне:
– А водитель Шурик раскладывает пасьянс.
Глаза Жанны загорелись.
– Это уже что-то! Ты, смотрю, не терял времени даром, пока я кемарила.
– Почему это тебя так взволновало? – спросил Жек.
– Ну как же! Пасьянс, свеча, хрустальный шар, корешки травок, заговоры, магия, смерть!
– Его же задушили. И не корешками травки.
– Ты не понимаешь! Идём к нему! – решает Жанна.
– Но с ним уже разговаривали. И не просто ля-ля-ля, а с использованием скотча и, возможно, иных средств физического воздействия.
– Физическое – это одно, а психологическое – как раз то что надо.
– Владеешь способами психологического воздействия?
– Нет. Но я ощущаю, когда на меня воздействуют. Смотри, я задаю вопрос – он отвечает и при этом пытается воздействовать на меня, ну, чтобы я поверила. Он воздействует – я чувствую. Потом расшифровываю кривую и делаю выводы.
Жек скептически усмехнулся, но спорить не стал.
Шурик по-прежнему корпел над картами.
– Привет! – сказала Жанна. – И что нам карты говорят?
– Да я в них не понимаю, – отмахнулся Шурик. – Это я так, время убиваю.
Жанна бросила на Жека многозначительный взгляд – смотри, мол, он скрывает, что может гадать на картах.
– Хорошо, хорошо. Пойдём дальше. А ну скажите-ка мне, Шурик, не выпала ли вам дорога и казённый дом?
– Говорю же, не понимаю в картах! – начал нервничать Шурик.
– Не понимаете? Запишем. Вы хотите сказать, не знаете значение карт?
– Ну это я знаю, – признал Шурик. – Но ведь надо же знать, как она должна лечь, чтобы обозначить то или иное!
– Ок. В смысле, отлично. И кто же убийца? На кого карты указали?
– Но я же сказал, что не смыслю в картах! Почти ничего!
– Ещё раз ок. Убийцу вы назвать не хотите. А не потому ли, Шурик, вы не желаете назвать убийцу, что сами им и являетесь?
– Нет-нет, я не убивал! Я уважал Владимира Никифорыча. Я, можно сказать, любил его! Как отца почти!
Шурик, разволновавшись, заметался по комнате. Жек также испытывал неловкость от манеры ведения Жанной допроса.
В эту минуту в дверь постучали, и вошёл Никита.
– Я, кажется, не вовремя?
Он хотел повернуться и выйти из комнаты, однако Жанна остановила его.
– Постойте! Вы как раз вовремя, Никита? Вы знаете, кто убил вашего отца?
– Нет.
– Если интересно, то это сделал он. Да, вот этот молодой человек! – Жанна уверенным жестом руки указала на Шурика.
Шурик замер посреди комнаты и уставился на Жанну. Никита некоторое время смотрел на Шурика, затем также обратил свой взор на Жанну.
– Что вы на меня смотрите? – обратилась Жанна к Никите. – Перед вами убийца вашего отца. Ну!
– Никита, это неправда, я не убивал! – выдохнул, наконец, ошеломлённый Шурик.
Никита озадаченно морщил лоб и скользил взглядом по лицам присутствующих.
– Хорошо, идите, – кивнула Никите Жанна и многозначительно посмотрела на Жека: мол, ты видел?
Что он должен был видеть, Жек не понял. Жанна фыркнула и направилась к двери, приглашающе махнув Жеку. В коридоре она озвучила свой вопрос:
– Ты видел его реакцию? Он выдал себя!
– Мне его реакция отнюдь не показалась неадекватной, – возразил Жек.
– Ну и дурак. Если бы тебе указали на убийцу твоего отца, ты бы как реагировал?
– На убийцу отца? Ты о ком говоришь-то?
– Я говорю о Никите, лопух! – Жанна ткнула Жека пальцем в лоб.
– Но ты же Шурика собиралась разоблачить.
– Ну и что? А тут Никита подвернулся. Их всех надо отрабатывать. Их надо сталкивать лбами и ставить в неудобные положения. И наблюдать за реакцией. Учись, полковник.
– Подполковник всего лишь, – поправил Жек.
Тут он вспомнил, как Сергеич говорил, что собирается заглянуть всем в глаза. Теперь вот Жанна то же самое, по сути, предлагает. Если нет иных инструментов раскрытия преступления, то, может быть, и стоит пойти по этому, не особенно уж и трудоёмкому, пути?
Действительно, так, пожалуй, проще будет. Взять ту же игру в карты. Ведь не всегда же садишься за стол, будучи аккредитован на сто процентов. И что? И играешь. И выигрываешь. Глаза, лицо, руки, физиология… Игроки не дети, у которых лицо, словно раскрытый букварь с огромными буквами, однако же видишь и замечаешь, догадываешься и распознаёшь.
Жек до такой степени воодушевился, что ему захотелось намахнуть рюмочку водки. Но он сдержался. Нельзя. Если он нальёт себе, то придётся наливать и Жанне, которая уже в чужих комнатах, на чужих постелях засыпает. Интересно, видела ли её в эдаком-то, спящем, виде Инна или ещё кто? Вот позор-то, коли так!
– Маргарита Степановна тоже напилась, – сказал Жек, вспомнив о хозяйке квартиры.
– Тоже? Почему – тоже?
– Как и ты. Ты же напилась и дрыхла в чужой постели. А она стояла в коридоре, а потом кое-как, по стеночке ушла в свою комнату.
– И ты молчал? Пошли! – Жанна решительно зашагала вперёд.
– Куда? – Жеку ничего не оставалось, как последовать за нею.
– Которая её комната? Эта? – Жанна стукнула в дверь, затем толкнула её.
Маргарита Степановна сидела на полу, среди разбросанных бумаг, она явно что-то искала.
– Вот, пожалуйста, – простёрла руку Жанна, – она уже подсчитывает барыши. Пытается определить, насколько она стала богаче со смертью муженька.
– Жанна! Жанна Александровна! – растерялся Жек. Он предупреждающе таращил глаза, стремясь удержать коллегу от безрассудных поступков.
– Спокойно, Пётр Аркадьич. Мы-то уж с вами прекрасно знаем, кто больше всего бывает заинтересован в смерти богатых родственничков. Маргарита Степановна, вы обвиняетесь в убийстве вашего мужа и имеете право молчать и пользоваться услугами адвокатов.
Жанна сделала несколько шагов, нагнулась и ухватила Маргариту Степановну за руку, на которую та опиралась. Маргарита Степановна утратила равновесие и стала заваливаться на спину, лишив тем самым равновесия и вцепившуюся в неё Жанну. Жек и глазом не успел моргнуть, как обе женщины оказались барахтающимися на полу, посреди множества бумаг и файлов. Он бросился помогать им подняться, но поскользнулся и упал, больно ударившись сначала локтем, а потом и затылком.