– Там стояла не я. Там стояла та, кем ты меня хочешь сотворить. Хладнокровная убийца, не знающая милосердия и пощады. – Кристина услышала глубокий вдох, а затем выдох.
– Скажи мне. Ты почувствовала только отвращение, или что-то еще?
– Я почувствовала страх, – Кристина вытерла лицо руками. – Я поняла, что если я это сделаю, то назад пути точно не будет. Что я не смогу себя простить. Но самое страшное…
– Что? – Его дыхание стало частым и прерывистым. – Отвечай.
– Я почувствовала, что мне это нравится, – она выдержала паузу и сделала глубокий вздох. – Мне понравилось это чувство охоты. То, когда ты знаешь, что жертва в твоих руках, и ты сможешь сделать с ней все, что захочешь.
В салоне автомобиля нарастало напряжение вперемешку с сексуальным возбуждением. Мужчина на заднем сидении, в первый раз за то время, что его слышала Кристина, был по-настоящему доволен. Он был напряжен и расслаблен, холоден и страстен. Его эмоции, словно наполнили салон своим присутствием, они проникали через кожу в поры Кристины, и она тоже начинала это чувствовать. Отвращение и желание убить этого человека начали зашкаливать и переходить на некий новый уровень.
– Заводи машину, пешка, – он провел кончиками пальцев по своим губам. – Нам нужно в аэропорт. Я хочу кое-что тебе показать.
Всю дорогу до аэропорта Цезарь плотно давил педаль в пол, пытаясь избавиться от чувства вины. Из колонок звенящими частотами играла музыка, бас давил на полную, добавляя этой композиции мощи и драйва. Обгон за обгоном, он словно пытался убежать от себя самого, но из головы никак не выходил тот телефонный звонок. «В любом из этих случаев, мне еще есть, что сломать в теле твоего любимого папеньки». Эти слова не вылетали из его головы, особенность его мозга запоминать нужную информацию сделала свое дело. Он помнил каждое слово, каждое поставленное ударение на букву, что произнес тот человек. Но, тем не менее, его автомобиль двигался в сторону аэропорта. Цезарь не мог простить своего отца. Он очень давно похоронил его в своей памяти и до недавнего времени совсем о нем не вспоминал.
После смерти его матери, Николай Антипов не стал пить, как бы сделал обычный мужик, не стал крушить все в доме, пытаясь унять свою боль утраты. Он просто перестал вспоминать свою жену и стал жить дальше. Буквально через несколько дней после похорон, он вернулся на работу и продолжал свои будни, словно ничего этого и не случилось вовсе. Цезарь смотрел на своего отца и не понимал, как это возможно. Пока он в своей комнате утопал в слезах от утраты любимой матери, его отец сидел за столом в зале и проверял лекции своих студентов. В жизни Николая Антипова словно ничего и не произошло. Сын смотрел на своего отца с глазами полными отвращения и ненависти.
– В жопу тебя! – Цезарь открыл окно и плюнул. – В жопу тебя, папочка! Надеюсь, ты сдохнешь очень медленно! «Жизнь бумеранг», как ты любил вечно повторять! Вот наконец-то и тебе в спину прилетит твой собственный. Козлина!
Цезарь добавил громкости и крепко схватил руль двумя руками. Всю дорогу он пытался вспомнить хоть одно счастливое воспоминание о своем отце, но в его памяти этого так и не нашлось. Все обрывки памяти начинались и заканчивались лишь на том, что Николай Антипов приходил домой и изучал тетради или книги, сидя за столом. Не было в его памяти походов в зоопарк, кино, цирк или еще куда-либо.
– Как ты мог! Да что же ты за отец такой! Ты был нужен мне как никто другой! Твой сын потерял мать, а ты делал вид, что все так, как и должно было быть, – он сделал глубокий вздох и закричал в окно, выпустив весь воздух из своих легких. – Сука! – Цезарь свернул с трассы и поехал в другое направление.
Через некоторое время его машина остановилась на берегу водохранилища. Именно там, где совсем недавно, он и Мечник утопили три автомобиля с трупами. Цезарь вышел из машины, открыл багажник и достал большой пакет синего цвета. В нем находились наркотики, что они украли у людей Милоша, которых расстреляли на дороге. По дороге сюда, он забрал его из гаража, в котором Гриша переделывал машины для своих дел. Наложив камней и плотно завязав пакет, он разбежался и выбросил его в воду. Проследив за полетом синего объекта и проверив, что теперь он покоится в недрах водохранилища, Цезарь сел на корточки возле воды и закурил сигарету.
– Спасти тебя, папочка? – Он выдохнул пару колечек, и посмотрел как они растворяются в воздухе. – А когда нужно было спасение мне? Где ты был? – На его глазах первый раз за долгие годы начала появляться влага, не слезы, но что-то очень отдаленное и похожее на них. – Да что за дерьмо.
Взяв камень, Цезарь кинул его в воду и смотрел, как он отскакивает от поверхности. Когда он был маленький, они с мамой любили приходить в это место и пускать камни, соревнуясь, чей камень дальше доскочит. Чаще всего побеждала его мама. У нее была легкая, но очень уверенная рука. В один из таких дней с ними пришел и его отец, но на занятие своей семьи он даже не обратил внимания. Николай Антипов просто лежал на покрывале, ел, пил и загорал под солнцем.
Как бы не старался Цезарь вспомнить хоть одно воспоминание, которое заставило бы его остаться и спасти жизнь своего отца, таких не было.
– Я старался, папа, – он поднялся с земли и пошел к своей машине. – Но ты сам во всем виноват…
Смотря на дорогу и крепко обхватив руль, Кристина чувствовала, как ее ладони покрывались влагой. Человек позади нее больше не говорил ни слова, он молча сидел в одном и том же положении и наблюдал, как Кристина ведет машину. Она ехала очень быстро, скорость помогала хоть как-то отвлечься от этой ужасной ситуации, в которой она находилась. По ее лицу было видно, что каждый мускул находится в напряжении.
– Что с Никитой? Как он?
– А как ты думаешь, пешка?
– Не знаю, – ее голос задрожал. – Ты мне скажи. Это ведь ты его избил.
– Надеюсь, ты понимаешь, что в этом только твоя вина. – Мужчина прощелкал пальцами знакомую мелодию. – Все что случилось или случится с твоим братом, зависит исключительно от твоих действий, пешка.
– Хватит меня так называть! – В ее интонации почувствовалось капля нервозности.
– Почему? Тебе не нравится?
– Нет.
– А как мне тебя называть, пешка?
– У меня есть имя.
– У тебя нет ничего, пешка, – он приблизился к ее затылку, и Кристина почувствовала его дыхание на своих волосах. – Абсолютно ничего. Все, что ты видишь вокруг, кем ты себя представляешь, даже свое отражение в зеркале! – Его голос был громким и уверенным. – Даже там, пешка! Даже в отражении ты видишь не себя.
– О чем ты говоришь? – Кристина почувствовала, как ее сердце начало колотиться еще быстрее. – Что все это значит?
– Поле превращения, пешка. Когда это случится, ты все поймешь сама.
– Да что мне нужно будет понять? – Она резко надавила на тормоз перед светофором. – Ответь мне!