Хохот. Удар. Крик.
– И где же твой Бог сейчас?
Хохот. Ещё удар. Ещё крик.
– Боги этого города – мы!..
Я переключил частоту и выругался.
– Ваша честь, – подал голос Си Джей. – Прошу занести в протокол мои слова – здесь происходит какая-то чертовщина.
– Следы ведут туда, – лежащий на гребне бархана Кирк указал в сторону наполовину занесённой песком многоэтажки. – Ставлю четвертак, что это и есть Гнездо.
– Очень смешно, блин, – фыркнул Юрай, лёжа рядом.
В чём юмор?
А в том, что около этой многоэтажки лежал разбившийся, но всё равно узнаваемый американский истребитель-бомбардировщик F/A-18 «Хорнет». Шершень то бишь.
Гнездо Шершня – поэтично, блин…
– Си Джей, обезьян видишь? – постучав по микрофону, поинтересовался Кирк.
– Неа.
– А я бы не стал называть их обезьянами, – буркнул Дойл. – Они положили троих федералов и двоих взяли в плен.
– А может, и не двоих, – поддакнул Юрай.
А может, и не только федералов…
Бархан, на гребне которого мы лежали, покрывал расположенную в сотне метров от здания вертолётную площадку. Это можно было определить по торчащим кое-где кускам стальных конструкций и лёгкой вертушке, лежащей на боку с искорёженной хвостовой балкой и изломанным винтом.
Многоэтажка эта, похоже, когда-то была чем-то вроде телестудии. Во всяком случае, решётчатая радиовышка, валяющаяся на земле, была довольно узнаваемой, как и ряды полуразбитых громадных спутниковых тарелок. Логотип этой телестудии – здоровенная зелёная закорючка – ни о чём лично мне не говорил. А английские буквы изрядно побило и пообрывало бурей, так что был ли это офис знаменитой «Аль-Джазиры» или просто какой-то мелкой конторы в стиле «Лизни зад правителю-ТВ» – было неизвестно.
– Какой-то постапокалипсис прямо…
– Си Джей, не забивай эфир.
Где-то в центре города вновь были слышны выстрелы и взрывы, но вокруг нас было тихо. Как обычно – только шелест песка и скрежет стальных конструкций, раскачиваемых ветром…
Стоп.
– Двое, – вновь послышался голос Си Джея, занявшего позицию примерно метрах в двадцати правее. – Дистанция триста. Идут на юг. Вооружены.
Мог бы и не уточнять – ясен пень, что это вооружённый и очень вероятный противник, а не двое туристов вышли погулять.
– Берём их.
Кирк и Юрай быстро перебежали влево и спустились с края площадки вниз. Из песка повсюду торчали фургоны и какие-то контейнеры, так что в укрытиях недостатка не было. Взять двоих кретинов, изображающих из себя патруль, тоже особого труда не составило, так что спустя пару минут мы уже собрались тесным наёмническим кружком над оттащенными за груду каких-то ящиков «танго».
– Английский понимаете? – первым делом поинтересовался я, доставая из кобуры пистолет и привинчивая к нему глушитель.
Я нацелил Mk.23 на боевиков.
Первый «танго» – тот, что на вид был помоложе, – слегка побледнел при взгляде на пистолет в моей руке. А вот второй – который постарше – немедленно разразился потоком малосвязной и неоригинальной брани на английском.
– Американские солдаты – они там? – спросил я, указывая головой в сторону Гнезда. – Агенты ЦРУ?
– Да пошёл ты, говнюк! Чёртов сраный ублю…
Хлопок.
Во лбу «танго» появился столь желанный для многих херомантов и экстрасенсов третий глаз. Песок под боевиком окрасился красным, а сам он затих.
– Ответ неверный, – я перевёл оружие на второго боевика. – Повторяю – американские солдаты и агенты ЦРУ здесь?
– Да-да, здесь! – часто закивал араб. – Там! Они там!
– Не части – говори разборчивее.
А то из-за этого тарабарского акцента и общей малограмотности его фиг поймёшь…
– Американцы. Недавно привели, да-да. ЦРУ. Агент Нортон. Здесь, давно, да.
– Сколько ваших в Гнезде?
– Двадцать… Двенадцать… Двадцать…
Мне это просуммировать или ещё что?
– Так сколько?
– Двенадцать.
Прилично, но не критично.
– Зачем вам американцы?
Лицо бородача выразило гамму эмоций, примерно как у той собаки – всё понимаю, но сказать не могу.
Ну и хрен с ним.
– Они живы?
Утвердительный кивок.
Добро.
– Хорошо, – произнес я. – Вперёд, парни.
Мы двинулись вперёд, только Кирк на минутку задержался уладить «кое-что».
Я вопросительно взглянул на прячущего нож наёмника.
– Порядок, – ухмыльнулся Кирк.
Не сказал бы, что это порядок… Скорее уж необходимость. Просто оставлять за спиной врага чересчур опасно…
А как определить, что враг больше не опасен? Всё просто – он должен перестать дышать. Старая заповедь, которой меня научил… нет, не какой-то определённый человек, научила сама жизнь.
– Я не люблю штурмовать базы, – проворчал Дойл, когда мы укрылись за своеобразным бруствером перед зданием телецентра. – Паршивое занятие.
– Это не база, – я аккуратно выглянул из укрытия, проводя рекогносцировку. – Это логово.
Из видимых входов доступен, кажется, был только лишь парадный. Остальные были либо занесены, либо к ним нужно было тащиться по почти что совершенно открытому пространству. А среди нас почему-то не было ни одного ниндзя, судя по легендам, способного укрыться в полдень в тени от воткнутой в землю палки. Так что парадный вход, да…
Раньше вокруг двух крутящихся дверей было метров по пять застеклённого пространства, но теперь бури внесли свою корректуру в архитектуру здания. Далее – открытый вестибюль, худо-бедно приспособленный для обороны.
Очень худо и крайне бедно, потому что два стоящих на стойке по центру пулемёта давали кучу непростреливаемых зон. Импровизированная баррикада, больше похожая на кучу мусора и прикрывающая чуть более чем ни хрена.
Навскидку в холле ошивался десяток боевиков. По идее атакующий всегда должен иметь минимум двукратное превосходство в численности перед обороняющимися… Хотя вот тот же Суворов, похоже, об этом не знал, потому как бил турок и десятикратно уступая противнику. Вспомним заветы генералиссимуса в контексте ведения боя американскими наёмниками двадцать первого века против кувейтских боевиков? Удивить – победить!
Чем же мы можем удивить господ арабов? Хотя бы тем же штурмом, потому как, судя по обстановке, его они как раз и не ожидают…
Непростительная беспечность.