Он был облачен в длинное черное пальто, явно знавшее лучшие времена, но давно уже пришедшее в негодность. Тут и там на черную ткань пальто были нашиты разноцветные лоскутки, которые превращали сей предмет одежды в клоунский наряд. Из-под обтрепанных краев пальто торчали завязки больничных кальсон.
В дополнение к выразительной картине на голове у бомжа красовалась дамская шляпа с искусственными цветами. Небритая, пропитая физиономия выражала кротость и невинность.
– Какая еще посылка? – рявкнул на бомжа Костя. – А ну, вали отсюда, пьянь подзаборная! Вали, пока мы тебя по асфальту не размазали!
– Подожди-ка, Костик… – вмешался в разговор рассудительный Вася. – Разобраться надо, что тут за дела. – Он повернулся к бомжу, потянул носом и проговорил: – Что еще за посылка, уважаемый? От кого, кому, по какому поводу?
– Не знаю я никакого поводу! – отмахнулся бомж. – Мужик какой-то мне дал посылку, сказал передать девчонке, которая во дворе с тремя конкретными пацанами разговаривает… с вами то есть… денег мне дал… двести рублей, между прочим… так что я ей передам и пойду. Ладно, ребятки?
– Что за мужик? – продолжал расспрашивать Василий.
– А я знаю? Мужик как мужик… из себя приличный, сразу видно – при деньгах… Так я передам?
– Давай сюда посылку! – рявкнул Костя.
– Э нет, ребятки, мне велено ей отдать…
– А ну, дай сюда! – И Костя вытащил нож.
– Да я что, я ничего… – забормотал бомж и вытащил из-под пальто картонную коробку размером чуть меньше обувной. – Берите, ребятки, мне не жалко… тем более что тот мужик мне деньги уже отдал.
Костя шагнул к нему – и тут же попятился.
– Ну ты, вонючка американская, поставь коробку на землю и отойди! Рядом с тобой приличному человеку находиться невозможно!
– Как скажете, ребятки, как скажете! – Бомж послушно поставил коробку и отступил в сторону.
Костя поднял коробку, крест-накрест надрезал крышку лезвием ножа.
– Ну, чего там? – потянулся к нему Эдик.
– А черт его знает… – начал Костя, но его слова заглушил грохот.
Коробка изрыгнула сноп дымного пламени, и оба любопытных бандита разлетелись в разные стороны с обожженными лицами.
– Ты, бомжара, что нам притащил? – выкрикнул Вася, отпустив Полину, и шагнул к бомжу. – Ты что с пацанами сотворил?
– А я что? Я ничего… – забормотал бомж, отступая. – Я человек маленький… мне сказали передать, я и передал…
И вдруг он сбросил с плеч свое драное пальто, прыгнул навстречу бандиту и молниеносно ударил его ногой в солнечное сплетение. Василий согнулся пополам, выпучил глаза и что-то попытался выговорить, но преобразившийся бомж схватил его за руку и, резко откинувшись назад, швырнул на асфальт.
Василий вытянулся на спине, не подавая признаков жизни.
Полина изумленно разглядывала поле боя. Три бандита валялись на земле в живописных позах и не издавали ни звука. Капитан Сидоров, лежавший чуть поодаль, застонал и пошевелился. А в эпицентре событий стоял бывший бомж, в котором Полина с изумлением узнала Ивана, своего знакомого из Приветнинского.
– Вы?! – едва выговорила она, хлопая глазами. – А я думала, вы погибли при пожаре пионерлагеря…
– Нет, – лаконично отозвался Иван. – Там один из бандюганов сгорел. Я, правда, малость ему посодействовал…
Он достал из кармана моток веревки, наклонился и принялся тщательно связывать руки бандитов.
– Здорово вы их! – восхищенно проговорила Полина.
– В Афгане кое-чему научился… – скромно ответил Иван. – Ну все, мент скоро очнется и оприходует их. На них много всего висит. А мне уходить надо, а то после того пожара лишние вопросы задавать начнут… Я, знаете, тоже не херувим святой, мне с ментами встречаться никак несподручно…
Иван накинул драное пальто, шляпу и скользнул в подворотню.
Капитан Сидоров снова застонал и поднялся на ноги.
Увидев вокруг себя связанных бесчувственных бандитов, он повернулся к Полине и растерянно спросил:
– А вы кто? И как я здесь оказался?
Полина едва не подпрыгнула от радости. Неужели капитан после удара по голове забыл все, что связано с делом ее погибшего мужа?
– Не знаю, как вы здесь оказались, – осторожно ответила она, – но вы спасли мне жизнь.
– А что здесь произошло? И кто их… оприходовал?
– Как? – Полина ловко разыграла удивление. – Разве вы ничего не помните? Я шла по двору, они на меня напали, а тут откуда ни возьмись – вы. И вы отделали всех троих! Просто потрясающее было зрелище! Вы – настоящий супермен! Отлупили их, а потом потеряли сознание… ну а я их только связала. Нашла тут совершенно случайно моток веревки…
– Я? – Капитан захлопал глазами. – Вы уверены? Абсолютно ничего не помню!
– Конечно, вы! – бодро закивала Полина. – Вы настоящий герой! Вызывайте транспорт, везите их в свое отделение, а я, пожалуй, пойду…
– А куда вы? – насторожился капитан.
– Домой, отдохнуть после такого стресса. Но вы, товарищ капитан, настоящий герой! Можно я вас буду Петей называть? А то капитаном как-то официально получается…
– Можно. – Капитан Сидоров покраснел.
– А можно я вас поцелую как своего спасителя? – не унималась Полина.
И пока капитан хлопал глазами и ошеломленно потирал поцелованную щеку, Полина поспешно ретировалась.
– Смотрите, не попадите снова в неприятности! – крикнул ей вслед едва пришедший в себя Петя Сидоров. – Я не могу за вами по всему городу бегать…
Полина его уже не слышала: она ловила машину.
* * *
Водитель, неразговорчивый брюнет восточного вида, высадил ее возле Инженерного замка.
Полина обошла замок и остановилась перед внушительной конной статуей.
Петр Первый восседал на коне в римском одеянии, с лавровым венком на голове, сжимая в руке жезл военачальника, и грозно взирал на Полину, словно спрашивал ее, зачем она тревожит его покой.
Полина обошла вокруг пьедестала. Бока монумента были украшены барельефами с изображениями Полтавского сражения и битвы при Гангуте, а посредине, прямо под копытами коня, выбита знаменитая надпись: «Прадеду – правнук», ставшая названием памятника.
Полина остановилась и задумалась.
Вот она приехала сюда, к памятнику… И что дальше? Где ей искать тайник?
До сих пор во всех сложных и сомнительных ситуациях ей помогали предметы из холщового мешочка, как будто покойный муж приходил ей на помощь, подсказывая следующий шаг. Теперь в мешочке осталась только одна, последняя вещь – старенькие сломанные часы…
Полина достала их, взглянула на циферблат.