Проведенное по следам преступления расследование ничего не дало, да еще и агентам поставили в вину, что они недосмотрели, не разглядели хитрых воров, убийц и махинаторов. В какой-то момент даже показалось, что контору закрывают, а всех сотрудников вышвырнут в наказание на улицу. Но Пыл Пылыч совершил подвиг: и свое, и рабочие места своих подчиненных отмазал. По крайней мере, такое сложилось мнение внутри небольшого секретного коллектива.
И только Александра, по факту появления на счету шефа миллионов, с некоторой натяжкой предположила, что это средства, полученные за проданные сокровища. Тогда она еще сильно в этом сомневалась, но сейчас была уверена на все сто. Контора навела мосты, провела разведку и отыскала слабые места, а другие исполнители завершили всю грязную работу. Еще и так подстроили, что вся вина за хищение легла на погибших сотрудников музея. Имея на руках счет и зная, где, что и как сопоставить, Королюхов с гарантией сумеет сложить всю мозаику гигантского преступления в целом. А этого должно вполне хватить для бесповоротного уничтожения Павла Павловича во всех смыслах. Никакое руководство не простит подобного грабежа, и подопечного быстренько уберут. Вполне понятно, что с полным «раскулачиванием». А кого поставят на его место? Нетрудно догадаться…
Ходы найдены, каждое слово предстоящих торгов продумано. Теперь оставалось только дождаться своего палача и правильно начать разговор.
Борюсик не замедлил явиться – через час от того момента, когда Рафик нанес два мнимых укола. Весь взмыленный и с выпученными глазами, он ворвался в бильярдную и сразу принялся осматривать соблазнительно распятое тело девушки:
– Ну как она? Заждалась, небось?
– Меня это не касается, – ответил аналитик, вставая с дивана и потягиваясь после небольшой дремы. – Состояние идеальное. Колоть тюбики больше нельзя, сдаст сердце. Если все-таки потеряет сознание, подожди немножко, долго она там не протянет. Двое суток она в твоей власти. Если что, звони.
– Хорошо. – Королюхов подхватил полный шприц и с вожделением покрутил его перед раскрытыми глазами своей жертвы: – Колоть?
– Коли. Только не забудь: ровно половину. А мне уже спать давно пора…
И, не попрощавшись, Рафик ушел. На что садист не обратил ни малейшего внимания, он уже с довольным мычанием вводил половину емкости шприца в бедро Александры.
– Ну вот, моя сладость, мы и остались с тобой наедине. И как видишь, я с тобой ласков и добр. – Отложив шприц, он стал поспешно раздеваться. – Не то что ты! Помнишь, насколько ты грубо однажды отнеслась к моим искренним ухаживаниям? Я ведь ничего не забыл. И как ты отреагируешь сейчас?
Его ладони прошлись по женской груди, которая до этого выглядела окаменевшей, и все тело вдруг отреагировало на это всеобщими мускульными спазмами.
– О! Да ты не просто готова к плотному контакту между нами, ты вся в нетерпении от этого чуда! Ха-ха! Не ожидал от тебя такого самопожертвования.
– А что здесь такого? – Девушке каждое слово давалось с трудом, через плотно стиснутые зубы. – Я всегда своим телом пользовалась как оружием, и ничего страшного, если оно какое-то время побудет в чужих руках.
– Какое-то время? Да ты своим оружием больше никогда не воспользуешься! – заорал вдруг в бешенстве Борис. – Никогда! Ты понимаешь это, сучка?! Отстрелялась! Только вот я сейчас попользуюсь в своих целях, и все! Потом тебя только и будут, что резать, сшивать и опять резать! Уж тебе ли не понимать, что тебе грозит?
– Да я понимаю…
– Фигушки ты понимаешь…
– Ты хоть подсмотр выключил? – продолжала выдавать свои заранее заготовленные фразы девушка.
– Не волнуйся, детка, все под моим полным контролем. Видеозаписи подобного толка я вообще обожаю и буду потом просматривать перед сном. Так что приступим!
Его руки массажными поглаживающими движениями прошлись по всему обнаженному, извивающемуся телу.
А вот Александру буквально перемкнуло. Застопорило дыхание настолько, что она не смогла в первые мгновения и слова произнести. Поэтому оставалось только одно: бороться со своим телом морально.
Возводить ледяной барьер между лишающим воли безумием и спасительной расчетливостью было трудно. Почти невозможно. Тело совершенно не слушалось и конвульсивно вздрагивало от каждого прикосновения или поглаживания. Готовые сорваться на истерику губы приходилось кусать до крови, и только солоноватый привкус позволял цепляться за ту тонкую грань, после которой даже произнесение нескольких слов спокойным, уверенным тоном станет невозможным. А ведь именно таким тоном и следовало говорить. Любые другие интонации покажутся Королюхову проявлением слабости, сдачей позиций и подтолкнут на новый, уже окончательно бесповоротный этап его садистских пыток.
«Если сейчас, именно сейчас я не смогу вымолвить то, что собралась, то уже не смогу никогда! Ну! Представляю: вокруг меня снег! На меня хлынула ледяная вода! Я замерзаю! Я в криогенной камере, и мое тело замораживает космический вакуум!..»
Она смогла! На мгновение, окаменев от самовнушения, она застыла камнем, и только губы слегка пошевелились:
– Я помогу тебе убрать Пылыча.
Глаза Борюсика пылали такой похотью кровавого вандализма, что Александре показалось даже, что она опоздала и теперь ее ничто не спасет. Но выбранная и тщательно продуманная фраза оказала все-таки свое действие на возбужденного самца в одном шаге от пропасти безумной вакханалии. Блеск во взгляде стал пропадать, расширившиеся зрачки вернулись к приемлемой норме, поглаживания прекратились. Видимо, желание и в самом деле подложить свинью шефу конторы оказалось просто невероятной силы, раз полный горячечного безумства садист решил приостановиться в своей мести и послушать вполне реальное предложение. Уж он-то со своим опытом понимал: коллега-нимфетка не станет в данном положении блефовать или подсовывать никчемную, дешевую информацию. Раз она лопочет нечто конкретное, значит, и в самом деле имеет великий компромат. Это раз. А во-вторых, исходя из ее предложения, она прекрасно осознает, кто и кого хочет уничтожить. И ничего странного Королюхов в этом не увидел: раз он мечтает уничтожить шефа, то вполне вероятно, что к этому готовилась и самая сексапильная, обладающая даром мистического предвидения красотка. Причем всегда процесс наказания можно продолжить. Пусть только она начнет изворачиваться или скажет о том, что и так уже имеется на руках у мнимого миллионера.
– Говори! Только быстро, тянуть резину не позволю.
И она начала рассказывать про историю с музеем. Правда, несколько переиначила факт и способ получения секретного счета, но все циферки продиктовала на «ять». Затем сформулировала выводы, подвела некоторые рассуждения и выдала в заключение:
– Если сбросить эту информацию высшему начальству, Пылыч не проживет и минуты.
Королюхов поверил. Сразу поверил. Потому что и сам прекрасно помнил ту операцию и огромный «прокол» конторы в работе с музеем. Только вот он никогда и подумать не мог, насколько там все сложно подстроено и какими капиталами ворочали злоумышленники. Причем не какие-то гипотетические мафиози, а самый близкий и самый горячо ненавидимый начальник.