– Сафа Зайтлер?!
– Да, это я! – С некоторой наглецой парень расставил руки в стороны. – А чего вы так удивляетесь, словно привидение увидели?
– Но ведь ты в розыске!
– Странно. Кому это я понадобился?
– Тебя и твоих опекунов разыскивают по всему миру! – От эмоций следователь подпрыгивал на месте, совершенно не обратив внимания, что размахивает руками, в одной из которых пачка фотографий, а во второй – пистолет.
– Это явно какое-то недоразумение. – Сафа пожал плечами, и сразу голос его стал ледяным: – Позвольте поинтересоваться: кто это вдруг подал на нас в розыск и по каким причинам?!
– Ммм! Ну… вы просто исчезли!
– Мы никуда не исчезали и имеем полное право на приватную жизнь! И почему вы здесь размахиваете огнестрельным оружием?! Ваше поведение неверно, если не сказать подозрительно!
Усиленно соображая, следователь спрятал свое табельное оружие, потер лоб ладонью и стал спрашивать удивительно слащавым, полным нехорошего предчувствия голосом:
– Значит, с тобой все в порядке?
– Как видите.
– Но у нас есть данные, что тебя и еще очень многих людей похитили!
– Вздор и бред сумасшедшего! – с возмущением отвечал парень. – Нас никто не похищал!
– Э-э-э… «вас»? Не будешь ли ты тогда так любезен и не подскажешь ли мне: сколько вообще детей… хм… гостит в этой тихой обители?
Сафа Зайтлер после такого вопроса задумался, потом о чем-то пошептался с шагнувшим к нему настоятелем и, когда тот соглашательски кивнул головой, вновь повернулся к полицейским:
– Вообще-то мы против всякого нарушения нашего уединения и покоя. Не для этого мы здесь собрались. Но раз уже в связи с нашим отсутствием поднялась такая шумиха и абсурдная напраслина, то могу вам заявить официально: в стенах обители Желтых Грез находится пятьдесят три человека несовершеннолетнего возраста и сорок восемь родителей, наших официальных опекунов.
Подавив в себе непонятное желание схватиться за голову обеими руками, следователь невероятным усилием воли заставил себя несколько раз глубоко вздохнуть, достать свой мобильный телефон из кармана и трясущимися губами попросить:
– А не будете ли вы так любезны, что согласитесь нас пропустить на территорию, чтобы собственными глазами убедиться в полном здравии детей и их опекунов?
– Все здоровы, находятся здесь по собственной воле или по договоренности с оставшимися по домам остальными родителями. Или вы не верите моим словам?
– Верю! Конечно верю! – унижался старший по должности среди трио прибывших полицейских. К тому времени он уже включил телефон на передачу тотального аудиозвука, и его шеф в полицейском управлении слышал теперь каждое слово из ведущегося разговора. – Но вы сами понимаете, что мы просто обязаны отреагировать на поступившую к нам жалобу. Дело в том, что неизвестный грибник утверждал, что слышал, как из-за этого забора доносились детские крики и стоны. Поэтому, уважаемые господа Клод и Сафа Зайтлер, настоятельно советую нас пропустить и дать пообщаться со всеми остальными детьми, а также опекунами. В противном случае наше ведомство будет вынуждено требовать у прокурора ордера на обыск обители и арест подозреваемых в похищении детей. Наверняка вы тоже осознаете, что в свете невероятного скандала, разразившегося по этому поводу, ордер будет получен в считаные минуты.
Он демонстративно приподнял на ладони мобильный телефон. Парень на площадке досадливо скривился, еще о чем-то пошептался с настоятелем и после недовольного вздоха обреченно махнул рукой:
– Надеюсь, вам одного часа хватит?
– Вполне!
– Тогда входите через калитку! – и, обернувшись во двор, попросил: – Тренди, будь добра, открой калитку и проводи гостей туда, куда они пожелают.
Следователь жестом дал сигнал водителю оставаться на месте и, делая первые шаги, безошибочно выдернул фотографию улыбающейся блондинки. Еще и Герману показал с шепотком:
– Если это та самая Тренди…
В створе открывающейся калитки показалось совершенно идентичное и точно так же мило улыбающееся личико.
– Добро пожаловать в обитель Желтых Грез, господа! Только сразу к вам большая просьба: не поддавайтесь на провокации наших младших сорванцов. Они могут заговорить и заболтать кого угодно, лишь бы не заниматься и не медитировать.
Глаза обоих полицейских уже жадно обследовали внутренние территории монастыря, выхватывая одинокие фигурки и небольшие группки детей, взрослых и мысленно сличая с въевшейся в память картотекой. Первым не выдержал Герман:
– Они и в самом деле здесь все!
Тогда как следователь с большим запозданием ответил на предупреждение очаровательного проводника:
– Меня не так легко заболтать. Сам троих детей имею.
– Вам виднее! – звонко рассмеялась девушка. – Но моя совесть чиста, я вас предупредила.
Оба полицейских вывалились из калитки не через час, а через час и сорок минут. Оба раскрасневшиеся, с очумевшими глазами и плохо соображающие. Причем Герман так и продолжал побелевшими пальцами сжимать кобуру пистолета, но делал это не по причине возможного применения, а по причине несусветных попыток ребятни обязательно завладеть оружием, осмотреть его и поиграться. Могло показаться, что у маленьких сорванцов только одни мысли в голове, как выпросить, а если не получится, то как стащить опасное для них огнестрельное устройство.
Следователь тоже, как только сделал первый шаг за калитку, вытер платком вспотевший лоб и только тогда осмотрелся по сторонам: в глазах рябило от обилия полицейских машин, за которыми просматривалось даже несколько фургонов теленовостей. А живая цепь из полицейских сдерживала там около двух десятков корреспондентов и телеоператоров.
Пока он так осматривался, к нему приблизился сам шеф всего полицейского ведомства данного земства и строго поинтересовался:
– Ну и что там? Все на месте? – За его спиной возник и генеральный прокурор с кожаной папкой в руках.
– Все до единого, – выдохнул следователь.
– И чем они там занимаются?
– По их утверждениям, устроили себе так называемый летний лагерь. Свежий воздух, лесная тишина, полный покой. Питание – мало сказать что отличное. Превосходное! Везде видны полные вазы самых разнообразных и диковинных фруктов. Отношения – чудные, добрые и откровенные. Условия в комнатах скромные, но все чисто, опрятно и свежо. Всюду только книги и никаких телевизоров или радио. Все мобильные телефоны отключены, но находятся в комнатах. Так что остается лишь удивляться, почему дети никогда не звонили своим школьным товарищам или соседям по месту жительства. Выглядят все розовощекими, упитанными, умиротворенными. В общем… – Следователь в недоумении развел руками и шумно попытался восстановить сорванное после такой скороговорки дыхание.