– А-а, долго рассказывать, – ушел Джакомо от ответа. – Вот отдохнем, отоспимся с дороги, тогда, может, и поведаю свою кручину. О! – Его лицо сразу озарилось улыбкой счастья, гордости и одновременным сопереживанием. – Прошу знакомиться с моей супругой.
По широкому внутреннему коридору им навстречу плыла поддерживаемая с двух сторон женщина. Молодая, не старше тридцати лет, нельзя сказать, что особо симпатичная на лицо, но вот своим огромным животом она сразу приковывала всеобщее внимание. И любой, даже совершенно несведущий в данном вопросе человек мог бы смело утверждать, что будущая мать вынашивает как минимум пятерых младенцев. А если бы и не стал такое утверждать, то без колебаний согласился, что уж как минимум трое – в обязательном порядке.
Графиня и говорила таким тихим голосом и с такой осторожностью, что казалось, крикни она как следует, и предродовые схватки начнутся немедленно.
– Рада вас приветствовать, господа, в замке Ночной Преграды. Ваши комнаты уже приготовлены, прошу располагаться и спускаться в большой обеденный зал на завтрак.
Но при этом она так вопросительно, недоуменно и с надеждой посматривала на мужа, что тот сразу ввел ее в курс дела, озвучивая предварительную договоренность с целительницей:
– Госпожа Маурьи хотела бы тебя сразу осмотреть.
Стоило видеть, какой радостью озарились лица встречающих женщин и с каким восторгом они уставились на черноглазую красавицу. И хоть красавица не была измучена, как Дана, она кивнула утвердительно:
– Я только разденусь с дороги и устрою нашего раненого товарища.
Для себя и Петра она заняла центральную из трех предоставленных им комнат. Туда же все остальные воины снесли запасное и громоздкое оружие, оставив в карманах только компактные пистолеты и запасные обоймы к ним. А весь остальной арсенал Дана строгим голосом приказала охранять штатному снайперу:
– Всю ночь песни пел и буянил, значит, выспался и энергию девать некуда. Вот теперь постоишь в карауле.
– Как всю ночь? – вполне, по его мнению, справедливо возмущался парень, расположившись средь высоких подушек и укладывая к себе под одеяло автомат и парочку убийственных приспособлений меньшего размера. – Я вроде как и одну песню допеть не успел.
– Все мозги пропил! – с гневом апеллировала целительница к товарищам. – Ничего не помнит!
А немец ее поддержал со своеобразным акцентом:
– Водка пить – земля валяться, песни выть – и целоваться.
Петруха выпятил глаза на Василия:
– Васек! Мы что, с тобой опять целовались?
– Да пошел ты!.. – рыкнул тот, уже идя к выходу. – Будешь хорошо бдеть, может, и пришлем к тебе служанку с яичницей.
– О! Тогда лучше две! – не растерялся парень.
Услышав такое пожелание, приостановившийся на пороге немец уточнил:
– Чего две? Служанки или яичницы?
Дана сердито его вытолкала наружу и, прежде чем закрыть дверь, пригрозила кулаком «дежурному по арсеналу»:
– Если здесь появятся две служанки, то у тебя точно больше ничего не останется даже для одной яичницы.
– Я тебя тоже люблю! – донеслось уже сквозь закрытую дверь.
Но после этого Маурьи заметно приободрилась.
Возле графских покоев гостей встретил уже переодетый и посвежевший Джакомо, но его целительница внутрь не пустила:
– Сама справлюсь. Лучше меня здесь подождите.
А чтобы не стоять, глазея по сторонам даром, Василий попытался отвлечь задумавшегося графа вопросами:
– Внутренняя архитектура замка и в самом деле весьма своеобразная. Кто его построил?
– О! Это одна из самых уникальных построек Успенской империи! – оживился хозяин и с жаром принялся живописать историю своего древнего рода. Куда и усталость от невероятного по интенсивности перехода делась!
Если верить фамильным преданиям, замок с мощной, теоретически неприступной стеной построили полторы тысячи лет назад. Так это строение и дошло до нынешнего времени без глобальных перестроек или изменения профиля. Ни случающиеся порой землетрясения, ни многочисленные штурмы не смогли сровнять эту твердыню с поддерживающим ее каменным холмом. Утверждалось, что замок стоял на границе трех королевств еще тогда, когда самой Успенской империи и в помине не было. А вот потом один из предков как раз и умудрился встать у истоков нарождающейся империи, которая захватила весь материк, и громче всех прославлял вдруг неожиданно для всех открытый в центре горного массива Бавванди черный монолит. Тогда-то и принадлежали графскому роду, если судить по некоторым расползшимся или многократно раз копированным картам, сохранившимся в древней библиотеке, все окрестные земли на день пути в разные стороны. Великие предки рода Стредери в старые времена занимали посты министров, управляющих провинциями, порой даже роднились с выходцами из правящих императорских династий.
В общем, всегда считались на первых позициях в рейтинге дворянства. Но годы шли, века проплывали, и обстановка постепенно менялась. Представители рода по совокупности причин вышли из фавора у императоров, превратившись в затворников и мизантропов. Потом стали терять земли самыми экзотическими способами, начиная от щедрых дарственных и разудалых проигрышей на столичном ипподроме и кончая банальным шантажом и подлой подделкой документов. По итогам одной такой исторической подделки в обозримом прошлом от угодий замка отрезали последнюю деревню и последний кусок со строительным лесом. Отец Джакомо оказался семь лет назад предательски убит в соседней провинции, а потом прискакали посланники тамошнего Маурьи с бумагами, якобы подписанными покойным, и долговыми расписками. Все понимали, что подписи подделаны или вырваны пытками, но доказать молодой наследник ничего не смог. Так и пришлось молча проглотить кровную обиду и засесть в собственном последнем пристанище. Благо еще, что при мелком ремонте его молодая супруга обнаружила небольшую сокровищницу и, благодаря найденным там камням и древним монетам, ей удалось содержать замок с дружиной и мизерным числом слуг последние шесть лет.
Так что повод стать жрецом был не один. Потому что следовало вначале спасти жену, а уж потом, пользуясь привилегиями жреца, хоть мало-мальски заработать на приличное существование. Потому как найденных средств хватило бы еще на год, максимум полтора.
Вот таким грустным признанием и закончил граф Джакомо Стредери свое печальное повествование. Его уже вместе со всеми дослушивали и вышедшие из покоев женщины. И только когда расселись за столом и подали прожаренные в горячей подливе овощи, обеспокоенный супруг поинтересовался состоянием супруги:
– Надеюсь, с ней все в порядке?
– Да, теперь можете быть совершенно спокойны, – твердо заверила Маурьи, хотя ее боевые товарищи после этих слов подобрались и насторожились. Условными жестами Дана показывала: «Я говорю неправду!» и «У нас осложнения!»