— Просто не верю, что ты можешь сходить в другое крыло и не влипнуть по дороге в неприятности.
— Тогда идем со мной!
— Нет уж! — От кривоватой ухмылки у меня пересохло во рту. Демоны, почему же он такой красивый? — Меня и так последнее время слишком часто видят в студенческом крыле.
— Ну так ты мой нянь… — неловко попыталась отшутиться я.
— Ага… нянь… — хмыкнул Демион, посмотрел на меня со странным прищуром и добавил: — И о чем только твой отец думал, когда затеял это? Не знаешь?
— О том же, о чем обычно. Ни о чем! — буркнула я, размышляя, над кем из нас папа хотел поиздеваться сильнее.
Для уборки лаборатории Демион вызвал специальную бригаду. На нас смотрели с ненавистью, но не сказали ничего, и мне стало дико стыдно.
— Успокойся, — шепнул на ухо Демион, пока мы двигались к выходу. — Им за это платят. Не мни о себе слишком много, не ты первая, кто разнес эту лабораторию. Не зря же на ней установлена такая защита! Студенты — существа непредсказуемые.
— А ты разносил? — поинтересовалась я скорее для приличия, чем рассчитывая услышать какой-либо ответ, но Демион хитро улыбнулся и сказал:
— А то! Не думай, будто твой папа не любит меня просто так.
— Да я и не думаю, — кисло заметила я. — Просто так ко мне в няньки не назначают. Не настолько папа жесток.
Демион посмотрел на меня со снисхождением, вздохнул и ответил:
— Он еще более жесток, чем ты можешь себе представить.
— О-о-о, я много чего могу, — усмехнулась я. Годы счастливого детства пролетели перед глазами и вызвали кривую усмешку. Семейка у нас веселая. А я удалась и в мамочку, и в папочку. И это я еще молчу про известную затейницу бабу Тару.
— Идем! А то уже почти ночь, а у нас впереди много дел. Не хотелось бы спать лечь под утро. У меня еще завтра лекции.
— Представляешь, у меня — тоже! — фыркнула я. — И одна из них — твоя.
К счастью, Демион больше не исчезал. Мы снова пробирались в его покои тайно. Из библиотеки, в которую дошли порознь, а потом — через потайной ход. Вообще, он, конечно, во многом был прав. Если нас будут постоянно видеть вместе — слухов не избежать. Мне-то без разницы, а вот его репутации может навредить. Странно, что об этом не подумал папа, когда приставлял Демиона ко мне в охранники.
Впрочем, зная своего родителя, я могла предположить, что он-то как раз все и продумал. Вероятнее всего, просто хотел скомпрометировать своего аспиранта. Вопрос: в чьих глазах и зачем? Всерьез хотел избавиться или просто развлекался? С папой никогда нельзя было сказать наверняка. Мне иногда казалось, что он сам не всегда точно знал, какие цели преследовал, и: «Ой, как интересно получилось», — было его любимой фразой на протяжении длительного периода времени.
Демион не обманул и выдал длинный теплый плащ, в котором я буквально утонула. Подол волочился сзади по полу, а капюшон постоянно сползал на глаза. Мой нянь не мог смотреть на меня без смеха, а я дулась. Мне хотелось выглядеть взросло и сексуально, а не вызывать истеричные смешки, но, видимо, не судьба. Стоит смириться. Так и останусь на всю жизнь рыжим недоразумением. Мое поведение всегда затмевало внешность.
Сам Демион просто прихватил легкую стеганую курточку и зачем-то прицепил на пояс кинжал в простых кожаных ножнах. Я с интересом уставилась на серебряную рукоятку, инкрустированную темно-синими камнями. Люблю красивое оружие. У папы была целая коллекция, но просить у Демиона посмотреть его игрушку не стала. Скорее всего, ничего режущее он по своей воле мне в руки не даст.
Даже из стен академии у Демиона имелся свой тайный выход.
— Я его обнаружил, еще когда здесь учился. Мне кажется, твой отец и то про него не знает. Но наверняка утверждать не берусь, — заметил он, пропуская меня вперед в узкий, темный проход, ведущий куда-то вниз.
— Что-то мне здесь не нравится, — произнесла я, с подозрением заглядывая внутрь. — Создается впечатление, что ты туда сейчас меня затолкаешь, дверь закроешь и оставишь на века. Никто и никогда не найдет.
— Соблазн велик, — признался Демиона. — Но есть два «но». — Первое — твой папа прикопает меня прямо за университетскими воротами, даже разбираться не будет, кто и в чем виноват, а второе — ты же даже после смерти не успокоишься. Будешь являться в виде замкового призрака, бряцать цепями и заунывно выть на ухо. Нет уж.
— Пассий твоих распугивать… — мечтательно отозвалась я и улыбнулась. — Ага. Верю, что смерть от твоих рук мне не грозит.
Перед тем как выбраться из темного пыльного коридора на улицу, Демион остановил меня, поймав за полу плаща, и очень серьезно сказал:
— Кассандра, только очень тебя прошу: никакой магии. Хорошо? Даже если очень сильно захочется. Постарайся себя контролировать.
— Почему? — надулась я. Что он со мной как с неразумным ребенком? Ну ошиблась пару раз, сделала глупость. С кем не бывает?
— Потому что с твоей везучестью, с тем количеством силы, которое ты позаимствовала у источника, и исходя из предыдущего опыта лучше тебе ничего не магичить. Это в академии везде защиты и барьеры, здесь же место силы расположено недалеко от склепов. Опасно.
Я все равно обиделась, но молчаливо кивнула, признавая правоту Демиона, и двинулась вместе с ним к выходу.
На улице было промозгло. Чувствовалось, что зима уже отступила, но и до лета еще далеко. Холодный ветер забирался под плащ, теребил юбку, и я очень жалела, что папа не предусмотрел у Труселей начес. «Подкинуть ему, что ли, идейку?» — пронеслась в голове шальная мысль, и я против воли улыбнулась. Папа бы оценил.
Мы с Демионом вышли через невзрачную калитку с территории академии и практически сразу попали на небольшое кладбище. Здесь хоронили преподавателей, совсем уж неудачливых студентов и аспирантов, а также жителей окрестных деревень — в основном тех, кому не посчастливилось работать в стенах академии магии.
Место это было мрачное, с высокими каменными склепами в центре и могилками победнее на окраинах. Очищенная от снега мощеная тропинка вела вглубь кладбища мимо небольших часовен, в которых словно светляки горели маленькие магические светильники. Они были призваны служить маяками для душ умерших. Считалось, пока горит такой огонек, ничто не потревожит покой усопшего.
Подрагивающие огоньки, длинные корявые тени на каменных стенах причудливых склепов — все это заставляло меня пожалеть о намеченной прогулке. Я поежилась, так как мертвяков не любила. Не до обмороков и дрожи, как сельские девчонки. Все же папа — сильный маг и мама — магичка накладывают отпечаток на детскую психику. Я выросла небрезгливой и психологически устойчивой, но все же предпочитала никаких дел с трупами не иметь и на кладбище чувствовала себе не очень уютно.
— Может, все же скажешь, зачем мы здесь?
— Скажу, почему бы и нет. — Демион пожал плечами и галантно предложил мне локоть. Я прыснула в кулак, но руку приняла. Мы будто прогуливались по набережной, а не по кладбищу. «Почти свидание», — пронеслось в голове некстати, а мой «кавалер» начал рассказывать: — Понимаешь, природа проклятий до конца не изучена. Собственно, этому вопросу и посвящена моя диссертация. По сути, проклятие — это темный энергетический сгусток плюс некий эмоциональный посыл. Чем сильнее эмоции, тем лучше срабатывает проклятие, именно поэтому самые сильные проклятия — предсмертные. Предсмертное проклятие способен создать не только любой маг, но и обычный человек, наделенный минимумом силы. Главная проблема — это избавление от проклятия. Несмотря на многочисленные изыскания, найти на сто процентов действенный способ снятия проклятия до сих пор не удалось. Обычно проклятие можно только смягчить, отсрочить или как-то временно нейтрализовать. Это и есть основная сложность. Но иногда проклятия исчезают сами по себе, тоже не всегда понятно почему.