В лаборатории я уже привычно пошла к магическому столбу и запустила руки в циркулирующую мерцающую энергию. Сейчас она потекла сама. Видимо, я все же немного чему-то научилась. Не пришлось даже медитировать. Нужно было просто потянуть на себя переливающуюся субстанцию. Очнулась я, когда Демион буркнул:
— Хватит накапливать силу. Ты и так скоро будешь светиться, как магический фонарь.
— Силы много не бывает, — ответила я, но неохотно отстранилась.
— Не скажи! — упрямо возразил маг. — В твоем случае лучше недобор, чем перебор.
С этим заявлением поспорить было сложно, и я прошла в центр зала, с интересом наблюдая за тем; что собрался делать Демион. Он высыпал на белый длинный стол для опытов косточки, которые мы собрали на кладбище, и тщательно очистил их от кусочков гниющей плоти и комьев земли. Я в это время стояла в сторонке и морщилась.
Перед магом лежала старинная, открытая на середине книга с пометками на полях, написанная мелким убористым почерком. Практически одни формулы с поправками, дополнениями и исправлениями. Неужели работа с проклятиями выглядит именно так? Если да, то папа меня засунул явно не на тот факультет. Я терпеть не могла формулы. По мне это скучно и нудно. У меня никогда не хватало терпения на изучение непонятных символов, я — человек действия.
— Вот список ингредиентов, возьмешь в подсобке. — Демион протянул мне бумажку, на которой корявым почерком было перечислено все нужное. — Твоя задача — собрать их вместе, смешать с воском и из получившейся массы сделать основу куклы-голема. Особое внимание удели голове.
— Почему?
— Потому что голем — это проекция моего образа. Чем больше будет сходства, тем лучше.
Я скептически хмыкнула и решила не говорить Демиону, что преподавательница, приглашенная отцом для занятий с дочуркой скульптурой, продержалась ровно две недели, не оценив то ли веселого характера, то ли творческого потенциала. Я до сих пор не могу понять, чем ей не глянулась марширующая армия глиняных крыс. По моему мнению, зверьки получились очень похожими на настоящих, только с некоторыми усовершенствованиями вроде более длинных клыков, горящих красных глаз и шипов на хвосте. Зачем было истерично верещать и колотить их шваброй?
Я расстроилась, ревела, папа гневался. Очень редкий раз, когда не на меня. Ему крыски тоже понравились, а к тому же, он всегда считал: творчество ребенка нужно поощрять, дабы личность выросла полноценная и всесторонне развитая. Психически неустойчивую преподавательницу уволили, а другой почему-то не нашлось, поэтому лепить и рисовать я так и не научилась.
Ингредиенты в кладовке, к счастью, я обнаружила почти все. Да их было не так уж и много: воск, который лежал на стеллаже оплавленным куском, эфирные масла, несколько крупиц алмазной пыли, шерсть мантикоры и еще что-то зеленое в пузырьке на верхней полке справа. Единственное — закончилась слюна дракона, но, помнится, папа как-то говорил, будто по свойствам она не такая уж уникальная, поэтому я решила использовать свою. Тем более родословная у меня богатая, и чешуйчатые в ней имеются. Не драконы, правда, но близко. Папа змеюкой меня называет не зря. Все это и прядь волос Демиона я свалила в котел для зельеварения на столе в лаборатории. Масса быстро забурлила, забулькала, приобрела кроваво-красный цвет и консистенцию смолы. Деревянная лопаточка для помешивания прилипала, пакость тянулась, я нервничала.
— Оно так и должно быть? — поинтересовалась я у Демиона, с интересом растягивая прилипшую к лопаточке массу, похожую на недоваренный сахар. Он сглотнул и кивнул как-то уж очень неуверенно, из чего я сделала вывод: он сам впервые видит эту субстанцию и представления не имеет, что должно получиться на выходе.
Я была почти готова сдаться и выкинуть подозрительное варево подальше, причем, судя по выражению лица Демиона, он был бы совершенно не против, но масса вдруг начала меняться. Сначала побледнела до светло-розового, а позже и бежевого, близкого к цвету кожи, а потом исчезла тягучая липкость. По крайней мере, на этом этапе все правильно. Возможно, Демион и не ошибся.
Теперь дело за мной. Точнее, за моими способностями скульптора. На некоторое время в лаборатории установилась тишина. Я пыхтела и пыталась слепить нечто похожее хотя бы на голову. О сходстве с оригиналом пришлось забыть. Работа захватила полностью, и я даже не смотрела в сторону мага, увлеченно изучающего собственные конспекты.
У зелья, как и у любого энергетика, был побочный эффект в виде участившегося пульса и повышенного сердцебиения. Не очень приятно, но лучше, чем засыпать на столе в обнимку с недолепленной головой голема, который напоминал детеныша обезьяны.
Демион отложил конспект и теперь крутился у меня за спиной и возмущался:
— Неужели это я? У меня нет носа картошкой! У всех в нашей семье характерный аристократический профиль!
— Что ты от меня хочешь? — взвыла я и удлинила нос. Получилось еще хуже, о чем Демион не замедлил мне сообщить.
— Верни, как было! — капризно скомандовал он и уточнил: — Точнее, не совсем как было: ширину оставь такую, а длину укороти. Нет, не настолько же!
— Отстань! — не выдержала я. — Вон иди лови пифию в коридоре!
— Зачем мне пифия? — опешил маг, разом растеряв весь свой запал.
— Ну, у них же преподают искусства. Они лепят, рисуют, музицируют. Пусть лепит кто-нибудь другой, а не я.
— Нет. Лепить нужно тебе, твоя аура должна присутствовать на кукле. Не будем примешивать сюда еще и ауру пифии. И так неясно, что выйдет. Пусть уж лучше остается безносый монстр!
— Вот видишь! Оказывается, все не так плохо, как ты пытался вообразить, — довольно отозвалась я и все же немного подвытянула нос, который теперь стал тонким и острым. Безглазое лицо приобрело хищное и злобное выражение. Я подумала и попыталась изобразить улыбку.
— Ты знаешь… — Демион скривился. — Что-то я его побаиваюсь уже. Вид кровожадный. Неужели ты не могла изобразить какого-нибудь жизнерадостного пупса? Раз уж наплевала на портретное сходство?
— И не говори… — пробормотала я. Голем в моем исполнении вышел кошмарненьким. Кривоватая улыбка, больше похожая на оскал, добрее монстрика не сделала. — Он напоминает маньяка.
— Вот именно, а в идеале должен походить на меня!
— Да ладно! — Я сдалась и перестала терзать мягкий податливый воск. — Если все получится, твое проклятие перейдет на куклу, и она станет невидимой. Так имеет ли принципиальное значение выражение ее лица?
— Будем надеяться, — скептически проворчал Демион, вздохнул и освободил место на столе. Голову мы положили в центр тщательно нарисованной восьмиугольной звезды со светящимися лучами разной длины. Внутри каждого луча находились символы. Многие из них я видела впервые. Кости, которые мы собрали на кладбище, Демион тоже выложил особым образом, а мне вручил толстую тетрадь и велел: — Читай.
— Уратро-о-обр… — начала я. — Бр…