– Хорошо, я постараюсь успеть. Но и вы продумайте подходящие варианты для доставки, размещения в питьевой воде как средств самого мора, так и, в случае удачи, отравы, вызывающей паралич. Общие тенденции и последовательность отравления вам известны.
На что главнокомандующий сразу предложил:
– А что, хороший ручей может для этого подойти?
– Хм… – Врач задумался, что-то прикидывая в уме: – Почему бы и нет! Ты знаешь, вполне. А что, есть нечто подходящее на пути египтян?
– С ходу могу назвать два подходящих, – обрадовался Мануэль. – Там вокруг ни озер, ни других колодцев нет, а сам источник находится в труднодоступном месте среди скал. То есть одного или двух добровольцев мы там можем припрятать так, что и сами не отыщем.
– Отлично, а как подгадать время? Все-таки в проточной воде необходимую концентрацию яда можно поддерживать не более нескольких часов.
– Рассчитаем. А для гарантии отравим явными ядами все колодцы до и после выбранного ручья.
– Может, они там и на ночевку остановятся?
– Вполне возможно, место подходящее. Хотя надо будет срочно еще раз провести рекогносцировку местности, давненько я там не осматривался.
– Нырнем вместе, – пообещал Донтер. – А сейчас отправляй капрала в самом срочном порядке.
Видно было, что Даниэль Баругви недоволен таким решением и считает, что лучше его самого с упреждающими атаками по неприятельскому войску никто не справится. Пришлось и на эту тему обоим лидерам сделать надлежащее внушение. В конце концов молодой генерал согласился с доводами более опытных соратников и поспешил в храм – раздавать инструкции кавалеристам и их командиру. Донтер проводил его озабоченным взглядом и только тогда вспомнил, что смертельно голоден. Погладил себя усталым жестом по животу и простонал, обращаясь к Розалии удивленным голосом:
– Почему это меня никто сегодня не кормил? У нас есть что-нибудь – червячка заморить?
Женщина сразу же сорвалась с места и поспешила в их обитель, проговаривая на ходу:
– Конечно есть! Но тебя разве заманишь к столу? Немедленно меня догоняй, я как раз что-нибудь разогрею. И не вздумай тут долго задерживаться!
Но как только она ушла, стало понятно, что капитан просто нашел повод спровадить слишком беспокоящуюся за его здоровье женщину. Потому что сразу требовательно уставился на врача:
– Вижу я, что твой список ингредиентов уже готов?
– Ну да…
– Когда тебе надо собрать все необходимое и где оно находится?
– Увы, по всему городу, ведь у нас просто не было ни сил, ни времени отысканные хранилища опустошать и складировать необходимое в катакомбах храма. Надо все собрать к утру.
– Значит, ни ты сам не уснешь, ни мне спать не придется?
– Получается, что так, – скривился Бензик, уже догадываясь, к чему клонит соратник. – Но ты все-таки постарайся продержаться до утра без таблеток.
– Жаль, но я и так предыдущие две ночи не спал…
– Вот заладил! С твоей больной печенью ты себя в могилу этими таблетками загонишь. Даже я их лучше переношу.
Капитан рассердился:
– А что ты предлагаешь? Тем более это всего лишь один раз, самый последний. Потом обещаю больше их не употреблять и с самого утра выпью ту очищающую печень гадость, которую ты мне тычешь всякий раз.
– Ну, если обещаешь… – Бензик со вздохом достал три стимулирующие таблетки и порекомендовал: – Часа через четыре постарайся выпить много воды.
– Обязательно, док!
– И это… Ты Розалии случайно не проболтайся. Не то она мне…
– Не в моих интересах. – Донтер уже спешил к выходу. – Да и женщина она мирная, добрая…
Дождавшись, пока плотно закроется дверь, врач обернулся за сочувствием к помалкивавшему все время астроному:
– Вот так, господин Юран: только вроде жизнь налаживаться стала, как опять беда стучится в ворота…
– А что у Донтера с печенью? – поинтересовался коллега.
– Плохо. Несколько ранений тела, включая массу ударов непосредственно по самым важным органам, бесследно не проходят. А тут он еще на эти таблетки подсел, пока я не спохватился. Да и его пару раз сильно прижало.
– С виду не скажешь…
– Ну да. С виду он скала, самая надежная твердыня нашего города. А на самом деле ему нужен щадящий режим и интенсивное лечение. Я уже не говорю о регулярном диетическом питании. Так он разве нас слушает? Одна надежда на Розалию, вроде она с него последнее время глаз не спускает… – Но тут Бензик вспомнил о своем неблаговидном поступке пару минут назад и сокрушенно помотал головой: – А что делать? Без Донтера и нескольких надежных людей, которые умеют хранить тайну местонахождения складов и способов их открытия, к ним и подходить нельзя. Не то эти тайны вскоре станут известны всему городу. А вы сами видите, коллега, что творится.
– Да уж… Но я тоже постараюсь помочь всем, чем смогу! Один старик, который был моложе на два года, с явным сомнением уставился на другого. Но потом оживился и побежал к дальним шкафам и полкам лаборатории:
– Почему бы и нет! Идите сюда, я объясню, что делать. С вашей пунктуальностью и щепетильностью в измерениях – эта работа, коллега, как раз для вас.
Быстро объяснив астроному предстоящие манипуляции и дозировку ингредиентов, Бензик поспешил в храм, где уже собрались лучшие защитники города, умеющие передвигаться верхом не только на лошадях, но и на верблюдах и умеющие использовать на ходу оружие. Возглавлял отряд капрал, который в последнее время сумел не только подружиться с великолепным, купленным у южан специально для него конем, но и выучить некоторые чудеса боевой джигитовки. Его подчиненные тоже были воинами из числа самых лучших, проверенных в стычках и сражениях. В последнее время отряд стал самостоятельной боевой единицей и использовался как самое мобильное и эффективное средство против приближающихся к Харди банд.
Как правило, кавалеристы выступали навстречу движущимся мародерам заблаговременно и устраивали тщательную засаду в заранее намеченной точке. Часто нападали на лагерь противника глухой ночью, а потом, в дневное время, пользуясь своей высокой скоростью, просто уничтожали разбегающиеся остатки банды. Затем возвращались на свою базу, отсыпались – и вновь приступали к усиленным тренировкам и обучению владению оружием. В этом отношении капрал показывал личный пример да и подчиненным спуску не давал. Именно поэтому этот элитарный отряд никогда не мобилизовали для общественных работ на благо города. Даже в авральных случаях, когда следовало передвинуть слишком уж огромные каменные блоки, никто из рабочих не роптал и не кивал в сторону своих лучших защитников. Понимали, что иначе самим придется брать в руки оружие и проливать собственную кровь.
А уж боевых верблюдов и коней во всем городе просто обожествляли. Животных после катастрофы вообще спаслось мало, и теперь на них посматривали с таким умилением и ностальгией, что порой кавалеристам было в дневное время трудно проехать по самым населенным улицам города. Любой горожанин пытался выскочить на проезжую часть и погладить, а то и угостить сильное, выносливое животное. В данный момент у города имелось в конюшнях четыре верблюдицы и три лошади, от которых ожидалось первое потомство, но любой горожанин прекрасно понимал несбыточность мечты в скором времени обзавестись хоть каким-то гужевым транспортом для караванов и перевозки сельхозпродуктов. Все перетаскивалось вручную или перевозилось на появившихся совсем недавно громоздких арбах. Только два дня назад с юга доставили двух буйволов, полученных по натуральному обмену, но для них пока только создавалась надлежащая упряжь.